Потребление энергии. Термоэлектрические генераторы

Важное значение для экономии энергии имеет использование низкопотенциального тепла. Здесь перспективны термоэлектрические генераторы. Эти генераторы не оправдали себя в качестве основных источников энергии, поскольку их кпд преобразования тепла в электричество при температурах 1000–2500 К не удалось поднять выше 10–15%. Вместе с тем разрабатывается концепция устройств, в которых камера сгорания отделена от источника электроэнергии, что позволит повысить кпд.

Явление термоэлектричества состоит во взаимопревращении тепловой и электрической энергии. Электрический ток возникает за счет эффекта Зеебека в замкнутой электрической цепи из разнородных проводников или полупроводников, спаи которых нагреты до разных температур (рис. 203). ^7-24

Рис. 203.

Эффект Зеебека может быть выражен уравнением:

V = α ΔT,

где V – возникающее напряжение электрического тока, α – коэффициент Зеебека, ΔT – разность температур.

Достоинством термоэлектрических генераторов является мобильность и высокая надежность, возможность локального регулирования температуры с точностью до 0.1 ^оС, отсутствие теплоносителей и пригодность для утилизации сбрасываемого тепла. ^7-25

Как ожидается, преобразование отводимого от двигателей внутреннего сгорания тепла в электрический ток позволит экономить 20–25% топлива.

Важным критерием выбора термоэлектрика (разд. 4.10) является термоэлектрическая добротность (коэффициент термоэлектрического преобразования ZT = α²T/ρk, где T – температура, ρ – электрическое сопротивление, k – теплопроводность). Безразмерный показатель ZT называют также термоэлектрическим показателем и эффективностью термоэлектрика. Лучшие современные термоэлектрические материалы имеют ZT всего около двух (рис. 204), в то время как для экономически

Рис. 204.

оправданного применения необходимо иметь ZT = 5. «Классические» термоэлектрики из теллуридов висмута и свинца характеризуются добротностью около единицы и не могут применяться при температурах ниже 160 К, поэтому их используют там, где надежность приборов важнее их стоимости.

По расчетам, при достижении величины ZT = 3 термоэлектрические холодильники вытеснят все компрессорные холодильные машины. Создание термоэлектрических материалов для работы при температурах ниже 150 К, как считает А.В. Шевельков*, приведет к возникновению новой области науки и техники – сверхпроводниковой электроники.

Теплопроводность складывается из электронной и фононной компоненты. Чтобы повысить величину ZT, надо снизить вклад фононов, но сохранить или повысить вклад электроной компоненты (уменьшить величину электрического сопротивления). Этого удается добиться при переходе к наноструктурированным материалам. Уменьшение коэффициента Зеебека у наноструктурированных материалов происходит тремя путями: за счет квантово-размерного эффекта, отфильтровывания низкоэнергетичных электронов и оптимизации электронной структуры путём создания сверхрешёток.

Тонкие разупорядоченные плёнки и нанопроволоки имеют меньшие значения коэффициента Зеебека. Так, плазменно-искровое спекание нанодисков Bi₂Te₃ толщиной около 1 нм и диаметром 10–40 нм Это позволяет получать материал с увеличенной электропроводностью и пониженной теплопроводностью, термоэлектрическая добротность которого достигает 1.35. В соответствии с тенденцией, описанной в разд. 4.4 (изменение вида температурной зависимости), при уменьшении диаметра наностержней PbTe до 182 нм теплопроводность падает примерно вдвое по сравнению с величиной для массивного кристалла, что должно вдвое повысить добротность. Перспективен переход к наностержням еще меньшего диаметра. Показано, что если массивный Bi₂Te₃ имеет ZT ≤ 0.5, то квантовые ямы – ZT ≤ 5, а квантовые проволоки диаметром 0.5 нм – о ZT ≤ 14.

В качестве перспективного материала рассматривается наноструктурированный CoSb₃ со структурой скуттерудита. (Рис. 205).

Рис. 205.

Скуттерудит CoSb₃ имеет кристаллическую решетку, в которой три из четырех кубов с атомами Со в вершинах заполнены четырьмя атомами Sb, а четвертый куб свободен. При этом атомы Co могут заменяться родственными атомами (Fe и др.), а атомы Sb заменяться другими родственными атомами (As и пр.). Кроме того, в пустые пространства можно помещать иные атомы. Это создает возможности создания материалов с нужными свойствами, например CeFe₃CoSb₁₂, что показано на рис. 204. Кроме того, эффективным оказывается снижение размеров частиц. У наноструктурированных термоэлектрических материалов величину ZT удалось повысить до 1.5–2.5.

Перспективным направлением создания эффективных термоэлектрических материалов является использование сверхрешеток на основе известных термоэлектриков. Сверхрешетки получают, например, методом химического осаждения из газовой фазы (разд. 5.3) из металлорганических предшественников.

Использование сверхрешеток нанометровых размеров на основе тонких пленок Bi₂Te₃ и Sb₂Te₃ позволило добиться снижения температуры кремниевых чипов на 15 К при высоком тепловом потке (~1300 Вт/см²). С помощью сверхрешеток Bi₂Te₃/Sb₂Te₃ достигнуто понижение температуры на 32 К от комнатной температуры и поток 700 Вт/см². Скорость охлаждения превысила достигнутую на массивных материалах в 32000 раз.

Примеры сверхрешёток показаны на рис. 206.

Рис. 206.

Сверхрешетки PbTe/PbTe_xSe_1–x позволили при 400 К достичь ZT = 2.5. Коэффициент Зеебека резко возрастает, когда толщина слоёв легированного SrTiO₃ опускается до значения ниже 1.56 нм (рис. 207).

Рис. 207.

Повышение характеристики термоэлектрических материалов с годами показано на рис. 208. Видно, что наноматериалы и сверхрешётки имеют

Рис. 208.

лучшие показатели. Однако воспроизводимость свойств сверхрешеток пока недостаточно велика.

К новым термоэлектрикам относятся нанокомпозиты, например содержащие наночастицы Ge в матрице Si. Легирование бором (1.6 ат.%) снижает электропроводность и повышает термоэдс. Своеобразным нанокомпозитом является материал из нанотрубок Bi₂Te₃ в матрице из того же вещества, он имеет пониженную теплопроводность и величину величину ZT = 1.25 при 420 К.

Перспективным считается использование наноструктурированного SrTiO₃, а также материалов «фононное стекло–электронный кристалл». Легированный Ca²⁺, Ba²⁺ и Nb⁵⁺ SrTiO₃ в виде тонких пленок может иметь ZT = 5. ^7-26

Согласно теоретическим расчетам, при использовании квантовых точек величина ZT может достигать 25.

Эффект Зеебека может использоваться в технике для решения обратной задачи: охлаждения за счет электрического тока, «выкачивания» тепла. Такие холодильники не требуют ни компрессоров, ни хладагентов и способны охлаждать в течение всего времени, когда подается электрический ток. В первую очередь они необходимы для ответственных деталей электронной аппаратуры.

9. Перспективы. Новые эффекты и разработки

Перспективы применения некоторых наноматериалов приведены в табл. 27.

Табл. 27.

Таблица 27. Промышленные применения наноматериалов по Garcia-Martinez*.

СБ = солнечные батареи.

В 2010 г. сотрудники Массачусетского института технологии (США) опубликовали статью о разработке нового принципа преобразования химической энергии в электрическую и создании термоволновых источников (Choi*). Если каждую углеродную нанотрубку «леса» на электропроводной подложке покрыть тонким слоем высокоэнергетического вещества, например циклотриметилен-тринитрамина, сверху напылить еще один электрод и поджечь «лес» с «корней» или «вершин», то высокая теплопроводность трубок обеспечит распространение фронта горения вдоль их осей, а очень большая разность температур между фронтом и холодными концами вызовет электрический ток. Отнесенная к объему мощность таких устройств может быть в сотни раз больше, чем у современных литий-ионных аккумуляторов. Теория термоэлектричества не способна описать явление. Очевидно, что устройства будут одноразовыми, но высокая удельная мощность и отсутствие потерь энергии при хранении обеспечивают им немалые области применения.

Разрабатываются микробные топливные элементы (используют метаболизм микробов) с различными механизмами переноса электронов к аноду.

Показана возможность генерирования фототока при освещении тонкой прозрачной плёнки из углеродных нанотрубок, нанесённой на кремниевую подложку. Это открывает возможность создания солнечных батарей нового типа.

Механические генераторы должны эффективно преобразовывать механическую энергию в электрический ток. Актюаторы, напротив, могут преобразовывать электрический ток в механические перемещения. Наиболее известными и традиционными материалами для этого являются монокристаллические или керамические пьезоэлектрики. Для повышения их эффективности предполагается разработка устройств с чередующимися слоями пьезоматериала и проводника.

Однако значительно лучшими характеристиками обладают материалы с углеродными нанотрубками. Актюаторы имеют множество перспективных применений – от устойчивых в условиях космоса или высоких радиационных полей механических устройств до искусственных мышц.

Значительное количество энергии бесполезно сбрасывается в виде механических колебаний. С помощью микроэлектромеханических систем при частоте колебаний 10 Гц–1 кГц удается генерировать от десятков микроватт до десятков милливатт.

Неожиданное наблюдение ученых Политехнического института Ренсселер (США), возможно, приведет к изменениям в традиционном способе получения водяного пара. Оказывается, если внутреннюю поверхность металлического котла покрыть тонким слоем медных нанотрубок, при кипении образуется в 30 раз больше пузырьков, чем обычно. Такой котел передает больше энергии воде, чем обычный, и, следовательно, меньше энергии теряет на нагревание воздуха.

Наногидроэлектрические преобразователи – еще одна вероятная перспектива. При движении воды по каналу нанотрубки на ее концах создается разность потенциалов. Молекулы воды в узком канале деполимеризованы и ориентированы, их дипольные моменты складываются, что и является вероятной причиной появления зарядов.

Учёные из Университета Калифорнии и Лоуренсовской лаборатории в Беркли предложили прямой способ преобразования солнечного тепла в механическую энергию. Облучение нанокомпозита, состоящего из «леса» углеродных нанотрубок и полидиметилсилоксана, сопровождается поглощением света («лес» нанотрубок представляет собой идеальное «чёрное тело») и нагреванием поверхности композита. Если композит поместить в жидкость, нагрев поверхности вызовет уменьшение поверхностного натяжения жидкости. Если же нагревать локально (например, одну лопасть вентилятора), разность значений поверхностного натяжения создаст усилия, которые могут быть достаточными, чтобы деталь пришла в движение (вентилятор станет вращаться).

С помощью атомно-слоевой техники в 2009 г. создан наноконденсатор со множеством слоёв металл–изолятор–металл в порах мембраны из пористого оксида алюминия. Он отличается высокой плотностью энергии и состоит из напылённых слоёв TiN толщиной в 50-100 атомов и изолирующих прослоек из оксида. Пока это прототип, характеристики которого могут в дальнейщем улучшаться. [P.Banerjee et al., Nature Nanotechnol. 2009]

В США разрабатывается материал, состоящий из упорядоченно уложенных углеродных нанотрубок с частицами золота на их поверхности в слое гидрида лития. Радиоактивные вещества в золотой оболочке генерируют поток электронов, которые передаются на электрод.

От наноматериалов можно ожидать еще немало прорывных решений.

Контрольные вопросы и задания по главе 7.

7.1. Какова структура энергетики?

7.2. Общие применения наноматериалов в энергетике.

7.3. Наноматериалы в атомной энергетике.

7.4. Пути применения наноматериалов в топливных элементах.

7.5. Возможности применения наноматериалов в солнечных батареях.

7.6. Применение наноматериалов в литий-ионных аккумуляторах.

7.7. Применение наноматериалов в суперконденсаторах.

7.8. В чем состоят проблемы создания эффективных термоэлектрических генераторов?

Дополнения и примечания

К главе 1.

1-1. В русском языке термин «материал» имеет много значений. Материалами по сложившейся традиции называют вещества, технические продукты и документы, не связанные с классическим научным материаловедением (например, горюче-смазочные материалы, фотоматериалы, исторические материалы, материалы уголовного дела).

1-2. Метаматериалы - структуры из специальным образом сформированных микроскопических элементов - были предсказаны cоветским российским физиком В.Г. Веселаго* в 1967 г., однако не были им получены. В середине 1990-х гг. попытки их создания возобновились. Первые вещества с отрицательным показателем преломления были реализованы лишь 33 года спустя после публикации Веселаго американским учёным Д. Смитом из Калифорнийского университета в Сан-Диего. Метаматериалы могут иметь различную форму и функции. Были созданы пленочные магнитооптические, акустические и акустооптические метаматериалы.

Типичным оптическим метаматериалом являются двумерные и трехмерные фотонные кристаллы (структуры, состоящие из отдельных элементов с различающимся показателем преломления). Такие материалы могут иметь отрицательный (или левосторонний) коэффициент преломления света и быть невидимыми в определенном диапазоне длин волн.

К метаматериалам относятся фононные кристаллы (состоят из отдельных элементов с различающимся модулем упругости и плотностью). Фотонные кристаллы способны управлять световыми потоками – векторными волнами, а фононные кристаллы – управлять упругими акустическими волнами – тензорными волнами, как полупроводниковые кристаллы управляют электронами – скалярными волнами. Фононные кристаллы могут применяться для отражения сейсмических волн, создания акустической защиты и свободных от колебаний полостей. О строении некоторых фотонных кристаллов см. разд. 3.4.

Структура фотонных кристаллов относится к сверхрешеткам (разд. 2.1.1).

1-3. Термин «нановедение» более благозвучен, термин «нанознание» представляется более искусственным, хотя оба термина приемлемы.

1-4. Размерные эффекты подразделяют также на регулярные и специфические. Регулярные обычно наблюдаются у сравнительно крупных наночастиц, специфические – у очень малых. Действие специфических размерных эффектов обусловливает, например, наличие магических чисел кластеров (разд. 3.1). В литературе можно встретить термин кооперативные размерные эффекты, которые проявляют ансамбли наночастиц. Единства в определении и классификации размерных эффектов нет. Более того, не все проявления размерных эффектов находят теоретическое обоснование.

1-5. Первое определение нанотехнологии, прозвучавшее на конференции в Японии (Н. Танигучи, 1974 г.), было узким: «Нанотехнология в основном заключается в процессах разделения, консолидации и деформации материалов атом за атомом и молекула за молекулой». Американский физик К.Э. Дрекслер в 1981 г. обосновал принцип сборки снизу вверх, выдвинул концепцию ассемблеров – устройств для сборки атом за атомом – и самовоспроизводящихся нанороботов.

1-6. Укладка атомов Хе на охлаждаемой до низких температур подложке в виде аббревиатуры IBM была только первым впечатляющим результатом. В 1999 г. на поверхности Ag(110) из атомов Fe и молекул СО с помощью СТМ была синтезирована молекула Fe(CO)₂ (Lee*). В 2000 г. удалось разорвать химическую связь в одиночной молекуле С₂Н₂, адсорбированной на Cu(001), а затем дегидрогенизировать этинил с образованием диуглерода (СС). (Lauhon*). В 2010 г. измерено различие в скорости реакций спирали ДНК, механически прижимаемой к молекуле энзима разными участками (Tseng*).

1-7. Термины «нанокристаллические», «наноструктурные», «нанофазные», «нанокомпозитные» материалы впервые введены в работах начала 1980-х гг. немецкого металлофизика Г. Глейтера и применялись для выделения этих материалов из группы ультрадисперсных порошков. Российский учёный А.А. Ремпель* считает применение термина «нанокристаллические материалы» не всегда оправданным, поскольку наноматериалы являются, в отличие от кристаллов, термодинамически неравновесными. Некоторые специалисты полагают, что большинство современных нанотехнологий связано с новыми наноматериалами.

9. Среди десяти важнейших достижений материаловедения за 50 лет были названы изобретение сканирующих зондовых микроскопов (1986 г.), провозглашение Национальной нанотехнологической инициативы в США (2000 г.), создание литий-ионных аккумуляторов, повторное «открытие» углеродных нанотрубок (1991 г.) и создание метаматериалов. (Wood*)

10. Еще в 1950-х гг. в СССР были синтезированы металлические карбонильные порошки с размером частиц около 100 нм, из которых производили мембраны для газодиффузионного разделения изотопов урана.

К главе 2.

2-1. В сложных структурах КЧ атома одного вида могут отличаться от КЧ атома другого вида. Структура β-W свидетельствует, что различные значения КЧ могут быть и в кристаллах простых веществ.

2-2. Об изменении структуры и свойств соединений при уменьшении доли ионной составляющей связи и увеличении ковалентной составляющей можно проследить, например, по рядам: AlF₃ (преимущественно ионное соединение) – AlCl₃ – AlBr₃ – AlI₃ (преимущественно ковалентное соединение), UF₃ (ионное соединение) – UF₄, Na₂UF₆ – UF₅ – UF₆ (ковалентное соединение).

2-3.В соответствии с геометрией ко­ординационного полиэдра (способом укладки атомов или ионов, имеющих вид соприкасающихся шаров) при­нято различать тетраэдрическую, октаэдрическую и кубическую пустоту, условный радиус каждой из которых определяется радиусом образующих полиэдр атомов или ионов. Тетраэдрическая пустота – это пространство между четырьмя атомами радиусом R (r_пуст 0.225R). Октаэдрическая пустота – пространство в октаэдре; центральный атом в октаэдре может быть больше, чем у тетраэдра (r_пуст 0.414R). Выделяют также пустоту, образующуюся при кубической укладке атомов (r_пуст 0.732R).

2-4. К силикатам с цепочечной структурой принадлежат асбест, диопсид, берилл; со слоистой структурой – слюда, тальк, мусковит; с каркасной структурой – нефелин, полевые шпаты. Вещества с каркасной структурой могут иметь структурные полости и применяться как молекулярные сита, катализаторы, селективные сорбенты (цеолиты).

2-5. Одна из кристаллических модификаций дифторида олова (α-SnF₂) имеет структуру, построенную из четырехчленных циклов Sn₄F₈, причем атомы олова имеют два типа окружения: тетраэдрическое и октаэдрическое. Тетраэдр состоит из трех атомов Sn и неподеленной электронной пары, а октаэдр – из пяти атомов Sn и неподеленной электронной пары. Подобная картина свойственна многим комплексным соединениям Sn(II).

2-6. В классической работе французского физика и кристаллографа О. Бравэ (1811–1863) было выделено пять простых геометрических фигур. Пятиугольники, фигуры с числом сто­рон или углов семь и выше, а также «криволинейные» фигуры (круги, эллипсы и др.) не относятся к таким фигурам. Подобная ситуация – и в трехмерном пространстве.

2-7. Например, NaCl кристаллизуется с образованием примитивной кубической решетки, а CsCl – объемоцентрированной кубической решетки (атомы Cs находятся в вершинах куба, атомы Cl – в центре куба).

2–8. При переходе атома в междоузлие может происходить некоторое смещение расположенных рядом с ним атомов в узлах решетки. Если смещается (слегка вытесняется) один соседний атом, говорят о дефекте типа "гантели".

2-9. Зрительно перемещение дислокаций в кристалле можно представить как перемещение складки на слегка сжатом ковре.

2–10. Снижение плотности дислокации приводит к заметному изменению механических свойств кристаллов. Отличающиеся высоким совершен­ством бездислокационные нитевидные монокристаллы ("усы") в этом отношении наиболее характерны: прочность усов на растяжение, модуль упругости и другие механические характеристики могут превышать величины для обычных кристаллов на порядки. Именно поэтому усы – наиболее ценный упрочняющий наполнитель в композиционных материалах.

Изменение свойств материалов может быть достигнуто путем снижения подвижности дислокации за счет легирования.

Образование винтовых дислокации требует существенно меньшей энергии, чем плоских поверхностей, с чем связано появление такого вида дефектов при росте кристаллов.

2-11. К поверхностным дефектам принадлежат границы в бесконечно адаптивных структурах и в структурах прорастания.

2–12. Двойниковые и бездвойниковые нанокристаллы в химических реакциях могут вести себя по-разному: двойниковыe наночастицы Ag при взаимодействии с Se образуют сплошные однородные наночастицы Ag₂Se, а бездвойниковые в тех же условиях – полые наночастицы.

2-13. К сложным видам дефектов принадлежит кристаллохимический сдвиг – характерный поверхностный дефект некоторых оксидов переходных металлов и металлатов, возникающий при периодическом чередовании в "правильной" структуре с определенным типом сочленения координационных полиэдров таких плоскостей, в которых полиэдры сочленяются более тесно (например, за счет образования не одной, а двух мостиковых связей). Структуры прорастания – фазы, в которых без четкой периодичности чередуются по меньшей мере две различных структуры.

2-14. О влиянии дефектов на термодинамические свойства можно судить, например, по энтальпии образования вюстита Fе_1-O, или Fe²⁺_1-3yFe³⁺_2y(V_Fe)_yO. Она определяется уравнением

ΔH^o = ΔH^o_y=0 – 36.5y кДж/моль.

Величина ΔH^o_y=0, соответствующая гипотетической бездефектной фазе FeO, равна –263.4 кДж/моль. Параметр кубической решетки при увеличении плотности вакансий меняется по уравнению

d = d_y=0 + 0.0588 у, d_y=0 = 0.4311 нм.

С 1931 г., когда Шоттки и Вагнер впервые применили термодинамический подход к описанию концентрации дефектов в нестехиометрических кристаллах, изучен равновесный состав большого числа веществ с дефектами. При этом оказалось, что термодинамический метод является мощным инструментом описания и предсказания состава и некоторых свойств, но его действие ограничено кристаллами с точечными дефектам и при условии, что плотность дефектов не слишком высока, а протяженность области гомогенности невелика.

Термодинамический подход к описанию равновесия дефектов в кристаллах был развит Крегером (1976), однако и он касался лишь дефектов Шоттки и Френкеля в классических ионных кристаллах типа галогенидов щелочных металлов.

2-15. Яркой иллюстрацией влияния размера на параметры решетки служат результаты исследований монокристаллов KI во внутренней полости углеродных нанотрубок. Наименьший из кристаллов был получен внутри нанотрубки диаметром 1.4 нм и содержал в сечении всего четыре атома, его параметр вдоль оси трубки составлял 4/9 табличной величины для массивного кристалла. Координационное число у нанокристаллов отличается от такового у массивных кристаллов, координационные полиэдры искажаются.

2-16. Параметр кубической гранецентрированной решетки фуллерита С₆₀ при уменьшении размеров частиц, в отличие от многих других веществ, растет, причем с повышением температуры этот эффект усиливается. От размеров частиц таким же образом зависит и линейный коэффициент термического расширения фуллерита.

2-17. У частиц Ag (гранецентрированная кубическая решетка) размером 3.2 нм в матрице силикатного стекла коэффициент термического расширения увеличен на 70%. В то же время частицы Au (гранецентрированная кубическая решетка) средним размером 4 нм при температурах ниже 125 К имеют положительный (3.2·10^–5 К^–1), при более высоких температурах – отрицательный коэффициент термического расширения (–2.5·10^–5 К^–1).

2-17 А. Известно явление осцилляций Фриделя, которые вызываются дефектами, изменяют расстояния между атомными слоями и могут приводить к повышению параметров кристаллической решётки. Постоянная решётки GeO₂ повышается при уменьшении размера частиц менее 25 нм.

2-18. Оксид Sb₂O₃ в полости углеродной нанотрубки образует монокристалл в форме высокотемпературной орторомбической модификации (валентинит) из бесконечных цепочек Sb₂O₃, хотя при обычных условиях массивный кристалл существует в виде кубического сенарморита, образованного молекулами Sb₄O₆. При этом нанокристалл валентинита отличается от массивного кристалла тем, что по одной из осей он сжат на ~13%.

2-19. Соединения в ряду Be₂C, LiMgN, Ca₂F, Ir₂Р, Li₅P₃Si, H₂Se, K₂ThF₆, CuSbMn, Co(NH₃)₆(BF₄)₄, Cd(NH₃)₆(ClO₄)₂ объединены принадлежностью к структурному типу флюорита, или CaF₂. При этом параметр кубической ячейки возрастает в указанном ряду от 0.434 до 1.161 нм.

2-20. Классический пример изоморфизма – ромбоэдрические кристаллы карбонатов двухзарядных металлов МСО₃, (M = Са, Cd, Со, Fe, Mn), у которых ромбоэдрический угол составляет 46.10 ^о, 47.04 ^о, 48.23 ^о, 47.75 ^о, 47.75 ^о, т.е. меняется не более чем на 2.25 ^о.

2-21. Следует иметь в виду, что изоморфность – свойство структур, а не атомов или ионов, и обмен пары атомов, приводящий к образованию твердых растворов в одном структурном типе, может не давать таких растворов в другом структурном типе.

2-22. Примером твердых растворов замещения служат многие лазерные кристаллы, например иттрий-алюминиевый гранат Y₃A1₅O₁₂ или фтороиттрат лития LiYF₄, в которых до 1.5% иттрия при получении лазерных кристаллов замещают на неодим.

2-23. Величина растворимости у твердых растворов внедрения мала (несколько процентов), размеры внедряющихся атомов должны быть близки к размерам пустот, поэтому, как правило, растворы образуют атомы небольших размеров (Н, В, N, С) в кристаллических решетках сравнительно крупных атомов. Таковы структуры многих гидридов, боридов, нитридов и карбидов металлов, образованных при заполнении вакансий в анионной подрешетке.

2-24. Отнесение нестехиометрических соединений к одному из трех типов проводят по данным химического анализа, а избыток металла или неметалла устанавливают из структурных исследований. Для всех трех типов нестехиометрических соединений характерно, что число атомов в структуре кристалла отличается от числа узлов (центров) кристаллической решетки.

2-25. Связь между составом (х), давлением и температурой принято выражать в виде так называемых р–t–х-диаграмм. Из таких диаграмм, связывающих давление, температуру и состав, легко определить условия существования нестехиометрического соединения того или иного состава.

2-26. Нестехиометрические фазы, включающие стехиометрический состав, принято относить к дальтонидам, а не включающие – к бертоллидам (хотя сами эти понятия в значительной степени утратили свое значение).

2-27. Типичными молекулярными клатратами являются газовые гидраты. Они были открыты в 1987 г. и состоят из молекул воды, связанных водородными связями и играющих роль «хозяев», и молекул «гостей» – газов или легкокипящих жидкостей (О₂, N₂, Ar, Хе, Вr₂, Сl₂, SF₆, H₂S, СН₄, C₃H₈, СНС1₃ и др.). Внешне газовые гидраты напоминают снег или рыхлый лед, но устойчивы при температурах несколько выше 0°С.

2-28. Соединения щелочноземельных металлов (СаВ₆) являются диэлектриками или полупроводниками, а соединения лантаноидов (LnB₆) проявляют проводимость металлического типа.

2-29. Среди интеркалатов имеются сверхпроводники: продукты внедрения Li в β-фазы MNX (M = Zr, Hf; X = Cl, Br) со слоями …Х–M–N–N–M–X… имеют Т_кр от 12 до 24 К.

2-30. Для Mo и W помимо устойчивых и хорошо изученных ди- и триоксидов (коричневые МO₂ и зеленоватые или желтые МО₃) известны несколько «промежуточных» интенсивно окрашенных оксидов: синий WO_2.9, красно-фиолетовый WO_2.72, темно-синие МоО_2.889, MoO_2.875, MoO_2.800, тёмно-коричневый МоО_2.750, красно-фиолетовый (γ-модификация) или фиолетовый (η-модификация) Mo_2.750. Эти соединения – дальтониды, а не бертоллиды, так как имеют очень узкие области гомогенности и состав, который может быть записан в виде рациональных формул (Мо₉О₂₆, Мо₈О₂₃, Мо₅О₁₄, Мо₁₇О₄₇, Мо₄О₁₁).

2-31. В туннели могут входить атомы других металлов, предпочтительно электроположительных (щелочных, щелочноземельных), а также ионы аммония и др., образуя соединения состава M_XMoO₃. Величина х не может быть большой, поскольку эффективный диаметр каналов ограничен и не способен заметно увеличиваться при внедрении «гостя».

Внедрение металлов в каналы приводит к частичному восстановлению Мо или W.

2-32. Оксиды графита получают при его нагревании в окислительной среде (растворы KMnO₄, KС1О₄ и других сильных окислителей). При связывании кислорода или гидроксила черный цвет графита последовательно меняется на коричневый, зеленый и в конечном итоге – на золотистый (состав конечного продукта отвечает формуле СО₂).

Фториды графита впервые были получены еще в 1934 г. О. Руффом и Бретшнайдером с помощью газообразного фтора. Как показали исследования Н. Ватанабэ, существуют два стехиометрических фторида графита: С₂F и СF, соединения CF_x при 0.6 < x < 1.0 представляют собой смеси СF и С₂F, а при 0 < x < 0.6 – смеси С₂F с С. Строго стехиометрических составов фторидов графита вообще достичь невозможно из-за образования у поверхности (в местах выхода “кромок” графеновых плоскостей) групп СF₂ и СF₃.

2-33. Соединения с переносом заряда образуются с акцепторами электронов (H₂SO₄, Cl₂, Br₂, AsF₅ ) или с донорами электронов (К, Rb, Сs, Са, Sr, Ва, Sm, Eu, Yb и т.д.). Последние были выделены Фреденхагеном в 1926 г. Первое выделенное соединение графита (П. Шауфхейтель, I84I г., кипячение в концентрированной H₂SO₄) было соединением с переносом заряда и имело состав С₂₄⁺(HSO₄)₄^–·2H₂SO₄ (гидросульфат графита). Оно, как видно из формулы, относится к сoeдинениям третьего типа.

2-34. В соединениях С₁₆КСs и С₁₆RbCs (первая стадия) имеются соответственно чисто калиевые и чисто цезиевые; чисто рубидиевые и чисто цезиевые слои. Структура передается формулами ...С К С Сs С К С Cs..., ...С Rb С Cs С Rb С Cs...

2-35. Синтезированы соединения, содержащие кроме атомов С атомы В или В и N. BСN-графит имеет свойства, которых нет ни у графита, ни у BN. Так, при нагревании он переходит в кубическую модификацию со структурой алмаза. По электропроводности ВС и ВС_xN_y приближаются к металлам.

2-36. При внедрении атомов происходит расширение кристаллической решетки: у соединения Li_xTiS₂ (0 < x < 1) при х = 1 расширение достигает 10%. Внедрение щелочных металлов приводит к частичному восстановлению Тi⁴⁺ до Тi³⁺.

2-37. Осевая (столбчатая) текстура характерна, например, для вольфрама, получаемого химическим осаждением из газовой фазы, причем столбики перпендикулярны плоскости подложки. Кристаллиты циркония, образующегося при иодидном рафинировании, имеют форму крупных полиэдров.

2-38. В английском языке, в отличие от русского, понятия внешней и внутренней поверхности передаются разными терминами: surface, interface.

2-39. Аморфные материалы ранее определяли как продукты переохлаждения жидкостей. В 80-е годы утвердилась концепция, что большинство неорганических веществ (или даже все они) могут быть получены в аморфном состоянии, причем помимо переохлаждения (закаливания) жидкости существует большое число других методов достижения разупорядочения в твердых веществах.

2-40. Аморфным является, например, красный фосфор, в полимерной структуре которого каждый атом фосфора связан с тремя другими атомами. Сера, способная образовывать в кристаллических структурах циклические структуры S₆, S₈ и S₁₂, может переходить в неупорядоченное пластическое состояние. Селен, также образующий гофрированные циклы Sе₈, способен образовывать стекло. Менее устойчивые аморфные полимерные фазы образуют кремний, мышьяк, сурьма и висмут.

2-41. В «сплавах» с газами не все связи кремния или германия (каждый из атомов этих элементов способен образовать по четыре связи) реализованы, и вещество содержит свободные, «висячие» связи. Наличие этих связей и приводит к разупорядочению, одновременно изменяя электронную структуру и реакционную способность «сплава».

Аморфный гидрогенизированный или фторированный кремний – один из перспективных функциональных материалов для электроники. По характеру электропроводности и электроннооптическим свойствам а-Si:Н близок к халькогенидным полупроводникам и может найти широкое применение в различных приборах и устройствах.

Аморфные углеродно-кремниевые плёнки а-C,Si:H, полученные методом плазмохимического разложения полифенилметилсилоксана, обладают высокой химической стойкостью и хорошими механическими свойствами, прозрачны в широком спектральном диапазоне и могут служить идеальным материалом для защитных покрытий в различных МЭМС и НЭМС.

Аморфные «сплавы» с водородом получены для мышьяка и сурьмы.

2-42. Введение небольшого количества фторидов в SiO₂ не меняет характера стеклообразования. Атомы фтора входят в координационную сферу кремния, образуя тетраэдры SiO₃F. Добавки фторидов щелочных металлов в определенной концентрации вызывают реакции типа

МF + …Si–О–Si… ® М⁺ + …Si=O + …Si–F

2-43. Тетрафторид циркония – каркасный полимер, образованный додекаэдрами ZгF₈. Все восемь окружающих атом циркония атомов фтора являются мостиковыми, причем сочленение додекаэдров происходит вершинами (b-фаза) и отчасти ребрами (a-фаза). Поэтому ZгF₄ и родственные ему по структуре тетрафториды могут выделяться в аморфном состоянии.

Галогенидные стекла образуются также в системах, содержащих ВеF₂, AlF₃, LaF₃–BaF₂ (РbF₂), ZnF₂, ZnCl₂, ZnBr₂ и др. Халькогенидные стекла получены в системах As–S, As–Se, Si–Те, Ge–Se, As–Tе–I, Ge–Te–I.

2-44. Температура трансформации (°С) для SiO₂ равна 1180, GeO₂ – 537, BeF₂ – 320, B₂O₃ – 287, As₂S₃ – 120, Se – всего 31. Величина T_g для фтороцирконатных стекол меняется от 300° С для состава 62% ZrF₄, 33% BaF₂ и 5% LaF₃ до 250°C для пятикомпонентного состава, содержащего фториды Zr, Ba, La, Al и Li.

2-45. Хотя способность стекол к кристаллизации известна довольно давно, а направленная кристаллизация сотни лет применялась для получения опаловых, рубиновых и авантюриновых стекол (отличаются очень малой концентрацией кристаллической фазы), широко использовать эту способность для получения новых материалов стали только в 1950-х годах, когда сначала американской фирмой Dow Corning, а затем другими фирмами за рубежом были разработаны материалы под названием пирокерам, девитрокерам, стеклокерам, а в нашей стране появились ситаллы и шлакоситаллы. С начала 1960-х годов производство стеклокристаллических материалов стало промышленным. Термин «ситалл» впервые ввел профессор РХТУ им. Д.И. Менделеева И.И. Китайгородский.

2-46. Интересным видом стеклокерамики являются композиции, содержащие кристаллы слюды и имеющие своеобразную микроструктуру – типа «карточного домика», с хаотически размещенными в стеклянной матрице микропластинками слюды. Такая микроструктура или мешает развитию трещин, или меняет характер их разветвления, уменьшая объем поврежденной при механическом воздействии зоны. Это позволяет проводить механическую обработку заготовок из стеклокерамики.

2-47. Термин «нанокомпозиты» был введен только в конце 1980-х годов. Однако интерес к нанокомпозитам на основе полимеров растет экспоненциально с середины 1990-х годов. Рынок таких нанокомпозитов ежегодно увеличивается в среднем на 24% и, как ожидалось в 2007 г., к 2011 г. должен был достичь 500–800 млн. долл. США.

2-48. Иногда к нанокомпозитам относят материалы с поверхностным покрытием нанослоями или наночастицами; их называют эндокомпозитами.

2-49. Нанокомпозиты с наполнителями из глины в 2005 г. занимали 24% рынка нанокомпозитов по объему продаж, причем предсказывалось увеличение их доли в последующие годы.

2-50. Установлено, что действие наполнителей локально и во многих случаях связано главным образом со своеобразным структурированием полимеров, влиянием на кристалличность и структуры кристаллов. Вокруг нанотрубок образуется довольно толстое (значительно превышающее диаметр самих нанотрубок) покрытие, которое и меняет механические свойства исходных полимеров. Кристаллизация полимеров под действием углеродных нанотрубок может приводить к образованию глобулярных или ламелярных кристаллов, а также периодических структур типа шашлыка.

2-51. Нанокомпозиты на основе металлов могут иметь более низкий коэффициент термического расширения, чем сами металлы. Так, введение 4 мас.% многослойных углеродных нанотрубок в Al уменьшает КТР в широком диапазоне температур (–155–+255 ^оС) на 12–14%.

К главе 3.

3-1. Многократно заряженные малые кластеры неустойчивы и могут самопроизвольно распадаться на однократно заряженные осколки. Явление получило название кулоновский взрыв. Двукратно заряженные кластеры стабильны лишь при условии, что число их атомов не ниже некоторого критического значения (30 для Pb, 52 для Ag).

3-2. Кластеры, содержащие более 21 атома Мо, содержат на ребрах (10͞͞͞͞͞10) атомы S, малые кластеры имеют ребра (͞1010) с переменным количеством S и вакансиями. Кластеры с атомным отношением Mo:S более 3.5 энергетически неустойчивы. Кластеры с вакансиями должны проявлять повышенную каталитическую активность в реакциях десульфуризации.

3-3. Химические процессы в «нанореакторах» отличаются от обычных (макромасштабных) из-за ограничений объема и влияния стенок «нанореактора». Подобные системы используются для синтеза наночастиц определенного размера, применяются в катализе, испытываются для адресной доставки лекарств.

3.4. Графоэпитаксия (искусственная эпитаксия) – разновидность эпитаксии. Сущность ее состоит в ориентиро­ванном росте кристаллов на произвольной подложке с искусственно нанесенным на нее рисунком, наведенным тепловым полем или полем упругих напряжений. Метод предложен и впервые реализован Н.Н. Шефталем и Н.А. Бузыниным в 1972 г. Графоэпитаксия недавно была использована для ориентированного (параллельно друг другу) нанесения углеродных нанотрубок на подложку.

3-5. Классификация была предложена академиком М.М. Дубининым (1900– 1993) и принята ИЮПАК в 1985 г. Существуют также супермикропоры с размером 0.7– 2.0 нм и ультрамикропоры – 0.6–0.7 нм.

3-6. Название «цеолит» предложил швед А. Кронстедт, составив его из двух греческих слов: «цео» - кипеть и «литос» - камень, поскольку при нагревании цеолиты выделяют пары воды и переходят во взвешенное состояние, внешне напоминающее кипение жидкости.

3-7. Размер пор и каналов в цеолитах определяется числом мостиковых атомов кислорода в кольцевых структурах. Например, при четырех мостиковых атомах диаметр кольца равен 0.12 нм, при 12 таких атомов – 0.8 нм. Поры (каналы) могут быть прямыми (параллельными или пересекающимися) и зигзагообразными.

3.8. Матричным методом синтезирован микропористый (средний размер пор 5.6 нм) MgO.

3-9. Получены пористые сферические микрочастицы диаметром 0.2–0.6 мкм оксидов и фосфатов металлов (Al, Ti, Zr) с диаметром пор 4–7 нм и объемом пор 0.15–0.60 см³/г, а также углеродные пористые микрочастицы диаметром 0.8–0.9 мкм.

3-10. Пористый Si был впервые получен в 1956 г. в лабораториях фирмы Bell. Однако интерес к нему стали проявлять только в 1970-х гг., когда удалось разработать метод увеличения его удельной поверхности и появилась возможность использовать материал как диэлектрический слой в устройствах на основе Si. В 1984 г. была обнаружена фотолюминесценция материала при криогенных температурах. В 1990-е гг. внимание исследователей привлекли оптические характеристики в видимом диапазоне длин волн при комнатной температуре. На основе пористого Si производят эффективные фотодетекторы, датчики влажности и химические газовые сенсоры. Возможность путем травления регулировать размер пор (разд. 5.2.4) и функциализовать поверхность пор позволяет «настраивать» сенсоры на те или иные молекулы.

3-11. Подобно полупроводникам, где изменение химического состава позволяет модифицировать электронную зонную структуру, варьирование состава компонентов фотонного кристалла приводит к модифицированию фотонной зонной структуры и позволяет создавать «фотонные гетероструктуры».

Явление изучалось еще Д.У. Рэлеем в 1887 г., но термин «фотонный кристалл» появился после публикации фундаментальных работ Е. Яблоновича и С. Джона в 1987 г.

Фотонные кристаллы перспективны как материалы отражающих покрытий для повышения эффективности светодиодов, систем оптической связи и передачи информации, лазерной техники, квантовых компьютеров и др. Полые волноводы из фотонных кристаллов позволяют сформировать устойчивые изолированные пространственные моды сверхкоротких световых импульсов субгигаваттной мощности, осуществить нелинейно-оптические преобразования полей и создать новый класс волоконно-оптических сенсоров.

К главе 4.

4-1. Свойства наночастиц некоторых металлов и ферритов, если они организованы в двух- или трехмерные сверхрешетки, отличаются от свойств изолированных частиц, что связано с короткими расстояниями между частицами.

4.2. Наноструктурирование некоторых металлов (Al, Ti) приводит к снижению их пластичности и повышению прочности. У керамики с уменьшением размеров кристаллитов, напротив, пластичность может возрасти. Правда, у Cu после сравнительно большого числа проходов (16) при равноканальном угловом прессовании (разд. 5.2.2) заметно возрастает прочность и не уменьшается пластичность.

4.3. Переход в сверхпластичное состояние нанокристаллических Ni и Ni₃Al наблюдается при 470 и 450 ^оС. Особый интерес для практики представляют сверхпластичные материалы, способные выдерживать высокие скорости деформации (10 ^-2 –10 ^–1 с ^–1).

4.4. Удлинение углеродных нанотрубок при ~ 1700 ^oC достигает ~280%. В виде наностержней свойство пластичности могут приобретать даже такие хрупкие материалы, как NaCl. Пластическая деформация отмечена у покрытий из TiN cо столбчатыми нанокристаллитами и у монокристаллических нанопроволок SiC.

4.5. Большинство полимеров содержит углеродные цепочки, однако не проявляет высоких механических свойств из-за слабых связей между цепочками.

4.6.Модуль Юнга монотонно возрастает с уменьшением диаметра наностержней ZnO. Эффект проявляется при диаметре 80 нм и ниже. Подобный эффект наблюдается у нанопроволок металлов. Модуль Юнга нанопроволок Ag растет с уменьшением диаметра от 100 до 20 нм, что связано с возрастанием поверхностной энергии, уменьшением толщины оксидного слоя и шероховатости поверхности. Модуль Юнга наностержней SiC пропорционален обратному их диаметру и при диаметрах 23.0 и 21.5 составляет 610 и 660 ГПа. Рассчитанный модуль Юнга однослойных углеродных нанотрубок зависит от того, какой принять толщину стенок, и составляет от 0.5 до 5.5 ТПа (наиболее достоверное значение составляет около 1 ТПа). Модуль Юнга многослойных УНТ зависит от их диаметра.

Вместе с тем имеются экспериментальные данные о снижении или нерегулярном изменении модуля Юнга у некоторых наноматериалов (нанонити ZnS, SiO₂ и др.).

4.7. Напряжения вызывают движение имеющихся в материале дефектов и возникновение новых, а в пределе могут сделать деформацию необратимой. Именно дефекты часто определяют, проявляет ли материал упругость или ломкость.

4.8. Введение наночастиц карбидов, нитридов или оксидов повышает предел текучести Al от 10 до 37–41 кг/мм² (1 кгс/мм² = 9.806 МПа). Добавки в цемент золы уноса, состоящей из ультрадисперсных частиц, углеродных нановолокон и нанотрубок, наночастиц Fe₂O₃, SiO₂ или TiO₂ повышает прочность бетона и срок его службы. Химически модифицированные многослойные нанотрубки повышают прочность бетона на сжатие (на 25 Н/мм²) и прочность на изгиб (на 8 Н/мм²).

Предел текучести композитов на основе Al при введении 10 мас.% многослойных углеродных нанотрубок увеличивается от 90 до 170 кг/мм². Подобный эффект наблюдали у Cu: введение 5 мас.% многослойных нанотрубок повышало предел текучести в 2.3 раза.

4.9. В автомобильные шины уже в течение многих лет добавляют наночастицы, однако природа их упрочняющего действия (если не считать добавок наноалмазов) до настоящего времени раскрыта не до конца.

4.10. Подобное уравнение свойственно слоистым нанокомпозитам. Так, для многослойного композита Nb–(Nb-Ti) с толщиной слоев t = 5–94 нм и общей толщиной до 500 нм твердость выражается уравнением HV = 1.69 + 2.13/√ t ГПа, предел текучести – σ_0.1 = 584 + 1032/√ t МПа, предел прочности – σ_b = 750 + 814 /√ t МПа.

4.11. Действительная картина является сложной. Методом молекулярного моделирования показано, что у углеродных нанотрубок с конформацией кресла и зигзага (разд. 6.1) при повышении температуры от 300 до 1200 К продольный модуль Юнга падает, а модуль сдвига растет.

4.12. Твердость по Бринеллю определяют на стационарных твердомерах по площади вмятины при вдавливании стального закаленного шарика при определенной нагрузке; для мягких материалов она ниже 30 НВ, для твердых – выше 130 НВ. Твердость (микротвердость) по Виккерсу HV вычисляют как отношение нагрузки (в кгс) на алмазный индентор пирамидальной формы к площади пирамидальной поверхности отпечатка (в мм²). Твердость по методу Роквелла измеряется путем вдавливания алмазного конуса определенной формы или стального закаленного шарика и выражается в условных единицах (HRA, HRC и HRB). Многие материалы анизотропны, поэтому значение твердости зависит от направления, в котором она измеряется.

4.13. После кручения под давлением микротвердость Ni повышается от ~1.4 до 2.6 ГПа.

4.14. Cуществует шкала твёрдости по Кнупу, в которой используются числа твёрдости (алмаз 7000, нитрид бора 6900, диборид титана 3300, карбид бора 2900, карбид кремния 2600, нитрид кремния 2600, оксид алюминия 2000). Обычно её используют для керамики.

4.15. На механические характеристики наночастиц могут влиять адсорбированные вещества, создающие на поверхности напряжения. При этом характер и величина изменений зависят от химической природы адсорбата.

Твердость наносфер Si диаметром от 40 до 100 нм меняется от 50 до 20 ГПа, в то время как для массивного Si равна около 12 ГПа. Микротвердость сплава на основе Al при введении многослойных углеродных нанотрубок увеличивается от 32 до 58 кг/мм².

4.16. Можно было ожидать, что атомные вакансии, уменьшающие число химических связей, должны повышать прочность материала. Однако твердость образцов не подчиняется этому простому соображению. Вакансии при определенной их плотности не только действуют как ловушки дислокаций, ингибируя перемещение дислокаций и повышая прочность, но и создают центры разрушения структуры. Так же влияют наноямки. Вместе с тем для таких наноматериалов, как углеродные нанотрубки (разд. 6.1), модуль Юнга снижается с каждым дефектом.

4.17. Введение 5 об.% однослойных углеродных нанотрубок повышает ударную вязкость керамики из Al₂O₃ от 3–4 до 7–8 МПа м^0.5, а при дополнительном введении 5 об.% Nb – до 12–14 МПа м^0.5.

4.18. Величина поверхностной энергии сама зависит от размера наночастиц, причем эта зависимость может иметь немонотонный характер. Для анатаза максимальное значение ~ 1.0 Дж/моль достигается при размере частиц ~ 14 нм.

4.19. Энтальпия образования MgH₂ при размере частиц менее 2 нм снижается более чем на 10% по сравнению со значением для массивного кристалла. Энтальпия образования сплавов Cu-Au и Cu-Ni зависит не только от размера наночастиц, но и от их формы.

4.20. Теплоёмкость С_р наночастиц Pb размером 2.2 нм при Т < 10 K на 25 –75% больше, чем у массивного Pb.

4.21. В случае наночастиц V плавление протекает ступенчато, сначала плавится поверхностный слой толщиной 2–3 периода кристаллической решетки.

4.22. Наиболее быстро изменения у наночастиц разных составов обычно происходят при размерах менее 10 нм: кристаллы CdS размером ~3.5 нм плавятся около 1200 К, размером 1.5 нм – при 600 К.

4.23. Разработаны термодинамические теории зависимости температуры и энтропии плавления от размера частиц, найдена связь изменения температуры плавления с флуктуациями межатомных расстояний и плотностью состояний фононов. При уменьшении диаметра d сферических частиц In и Cu до 2–3 нм энтальпия плавления снижается, согласно модельным расчетам, в 5–15 раз. Величина энтальпии пропорциональна 1/d. Характер снижения определяется также типом кристаллической структуры вещества.

4.24. Зависимость температуры фазовых переходов TiO₂ от размера частиц носит сложный характер. Диоксид может кристаллизоваться в тетрагональной I4/amd (анатаз), орторомбической Pcab (брукит) и тетрагональной P4₂/mmm решетке (рутил). Макрикристаллический рутил является наиболее стабильным при высоких температурах. Однако при размере частиц менее 14 нм более стабилен анатаз. В то же время на температуру фазовых переходов влияет способ получения наночастиц. В случае наночастиц TiO₂, полученных из металлорганических соединений, температура фазового перехода анатаз–рутил повышается. Это связано с замедлением скорости роста новой фазы из-за возникающих в кристаллической решетке напряжений. В то же время эта температура с уменьшением размера частиц анатаза, полученного методом золь–гель, от 23 до 12 нм понижается, что сопровождается снижением энергии активации процесса от 300 до 180 кДж/моль.

Нижняя температура стабильности кубической фазы ZrO₂ у нанокристаллов может снизиться до комнатной. Наночастицы Fe кристаллизуются в виде γ-фазы, которая у сравнительно крупных частиц неустойчива.

4-25. У частиц Pb–Sn размером 16 нм растворимость Sn при 110 ^оС составляет 56 ат.%, что в пять раз выше, чем у массивного твердого раствора. Устойчивость кубической фазы твердого раствора Ce_1–xZr_xO_2–y с уменьшением размера частиц меняется в сторону меньшего содержания Се. В некоторых бинарных системах существует критический размер частиц, ниже которого растворимость не имеет ограничений.

4-26. Температура Дебая отделяет низкотемпературную область, где проявляются квантовые эффекты, от высокотемпературной, где справедлива классическая статистическая механика (некоторые колебательные состояния кристаллической решетки «вымерзают»). Она связана с фазовыми переходами и объемным коэффициентом термического расширения.

4-27. Понижение температуры Дебая и появление дополнительного вклада в низкотемпературную теплоемкость веществ с уменьшением размера частиц сопровождаются изменением колебательных спектров: число низкочастотных мод у наночастиц возрастает, а низкочастотных снижается. Изменение спектров может быть связано с повышением вклада поверхностного слоя кристалла, однако только этим объяснить отмеченные эффекты нельзя: действуют и иные факторы.

4.28. Термическая устойчивость углеродных нанотрубок в инертной среде или в вакууме зависит от морфологии. Устойчивость возрастает от однослойных к двухслойным, многослойным нанотрубкам и далее к нановолокнам. Кончики открытых однослойных нанотрубок самопроизвольно закрываются «шапочками» при 1300 ^оС.

4.29.

4.30. Существуют особые твердофазные переходы, называемые переходами типа λ-точки. Кривая, напоминающая эту греческую букву, проявляется на температурной зависимости теплоемкости и содержит участок довольно сильного, но плавного повышения, который сменяется резким падением теплоемкости. В области перехода, при температуре Т ≈ Т_пл, происходит динамическое разупорядочение анионной подрешетки, квазиплавление анионов. В результате возникают очень подвижные анионные вакансии, концентрация которых достигает 0.5–2.0 мол. %.

4.31. Разница в коэффициентах самодиффузии Cu и ее диффузии в наноструктурированном состоянии может достигать 18 порядков. Г. Глейтер указал, что такая же разница наблюдается при сравнении скорость роста дерева со скоростью света.

4-32. Если спекание обычных порошков TiO₂ без приложения внешнего давления протекает при температурах выше 1400 ^оС, то нанопорошки спекаются при 1000 ^оС. Усадка спрессованного при комнатной температуре нанопорошка ZrO₂ начинается при 650 ^оС и приводит к получению плотного материала при 1200 ^оС. При том же режиме прессования обычный порошок начинает уплотняться лишь при 1100 ^оС, а плотный материал получается при 1400 ^оС.

4-33. Исследование материала из ультратонких пленок Pb на Si с атомным разрешением толщины показало, что критическая температура перехода в сверхпроводящее состояние меняется с толщиной по осциллирующей кривой и определяется квантово-механическим размерным эффектом.

Некоторые материалы проявляют свойства сверхпроводников в виде наночастиц определенной формы. Так, сверхпроводниками являются TaC, NbC и MoC, находящиеся во внутренней полости углеродных нанотрубок.

4-34. Во времена Римской империи для окрашивания стекол использовали наночастицы, получаемые непосредственно при варке. В известном кубке Ликурга (IV в. н. э.), хранящемся в Британском музее, по данным современных исследований содержатся частицы сплава Ag (70%) и Au со средним размером 40 нм. В проходящем свете стекло имеет красный цвет, в отраженном – серо-зеленый.

4-35. Явление плазмонного резонанса проявляется также в следующем:

- значительно усиливается рамановское рассеяние веществами, адсорбированными на плазмонных частицах (что позволяет использовать метод поверхностно-усиленного рамановского рассеяния – SERS – для исследований);

- снижается скорость фотоизомеризации ретиналя в фотоцикле бактериородопсина – одной из природных систем, преобразующих энергию солнечного света в энергию для жизнедеятельности;

- повышается скорость нерадиационной релаксации горячих электронов в нанопроволоках полупроводникового CdTe;

- при сближении плазмонных частиц в дисперсии возникает красное смещение полосы поверхностного плазмонного резонанса, что можно использовать в колориметрии.

4.36. В соответствии с теорией Ми поперечное сечение поглощения наночастиц с комплексной диэлектрической постоянной ε = ε' + iε” в среде с диэлектрической постоянной ε_m выражается формулой:

24π²R² ε_m^3/2 ε^”

С_{погл = ------------------------------------------}

λ (ε' + 2 ε_m)² + ε^”2

Пики поглощения должны наблюдаться при ε' = -2 ε_m.

4.37. Показатель преломления меняется при уменьшении размеров частиц до 50 нм. Пленки меди при уменьшении толщины становятся прозрачными.

4.38. В случае церий-замещенного бората LuBO₃ максимальная светоотдача наблюдается у частиц диаметром 90 –100 нм. Синтезирован церий-замещенный силикат Lu₂SiO₅ с кристаллитами наноразмеров для сцинтилляторов.

4.39. Весьма интригующим направлением развития метаматериалов является создание оптических преобразователей, позволяющих придавать покрытиям свойство быть невидимыми или концентрировать электромагнитные волны. В 2006 г. были сформулированы требования к величинам электрической проницаемости и магнитной проницаемости для оптического преобразования. Такие материалы позволят создать оптические антенны, модуляторы излучения, суперрассеятели, новые устойства отображения информации.

4.40. Состояние наночастицы (суперпарамагнитное или ферромагнитное) определяется длительностью измерения, которое должно быть меньше длительности релаксации Нееля.

4.41. В некоторых случаях (сплавы FePd и FePt) наблюдается обратная картина: повышение температуры Кюри, что связано с фазовым переходом от A1 к L1₀ и одновременным разделением фаз.

4.42. В 2007 г. французскому физику А. Ферту и немецкому П. Грюнбергу была присуждена Нобелевская премия за открытие (1993 г.) гигантского магнитосопротивления – квантовомеханического явления, которое наблюдается в слоистой структуре из двух ферромагнетиков с прослойкой антиферромагнетика толщиной около 1 нм, и состоит в значительном уменьшении (до 1000%) электрического сопротивления под влиянием внешнего магнитного поля. Подобное явление наблюдается в нанокомпозитах с изометричными частицами. Уменьшение магнитосопротивления пропорционально обратной величине размера кластера. Ключевым понятием здесь является туннельное магнитосопротивление. Явление может быть использовано в высокоёмких системах хранения информации, в магнитных сенсорах и транзисторах.

4.43. С конца 1960-х гг. в России, а затем в других странах проводились исследования влияния наночастиц Al на горение твердых топлив. Нанопорошки оказывают значительно более сильное ускоряющее действие, чем обычный Al (скорость горения некоторых составов повышается на 70–125%).

4.44. Уменьшение размера частиц Cu до 29 нм приводит к росту удельной константы скорости реакции с CCl₄ в 14 раз, а уменьшение до 7 нм – к росту в 125 раз. Попытки найти зависимость каталитических свойств от размера частиц активного компонента были впервые предприняты Н.И. Кобозевым (1903–1974) в конце 1930-х гг.

4-45. Добавки в твёрдое ракетное топливо до 15–20 мас.% частиц Al размером 5–20 мкм осуществляется уже 50 лет. Снижение размеров частиц Al до 100 нм значительно меняет характер процесса и имеет заметные преимущества (повышение скорости горения и полноты сгорания, снижение потерь удельного импульса и эрозионного воздействия на сопло). См. также 4-43.

4-46. Установлено, что в некоторых геологических образцах содержится до 10 мкг С₆₀/г. Фуллерены присутствуют в печной саже при сжигании дров, в выхлопных газах дизельных двигателей, в промышленном техническом углероде. Установлено, что некоторые грибы разлагают производные фуллеренов, а под действием солнечного света и озона происходит окисление водорастворимых производных фуллеренов.

4-47. Препараты с наночастицами СеО_2–х предложены для лечения диабетических язв. С уменьшением размера этих частиц возрастает толщина поверхностного слоя Се₂О₃, общая нестехиометрия диоксида и способность связывать и дезактивировать свободные радикалы. Эффективными реагентами для связывания свободных радикалов являются фуллерены и углеродные нанотрубки, хотя возможности их практического применения требуют тщательных исследований.

4-48. Препарат «Остим-100» на основе нанодисперсного гидроксиапатита является эффективным средством ускорения регенерации костной ткани. Наноструктурированный аспирин эффективен при значительно меньших дозах, чем обычный аспирин.

4-49. Первое сообщение об использовании TiO₂ для фотоэлектрохимической стерилизации микробов было опубликовано в 1985 г.

4-50. В качестве компонентов материалов с низким коэффициентом трения испытаны наночастицы графита, металлов (Cu, Ag, Pb, Ni), оксидов (СuO, ZnO, CeO₂, SiO₂, TiO₂, ZrO₂, MoO₃, Fe₂O₃), гидроксидов (La(OH)₃ ), нитридов (BN, Si₃N₄), сульфидов (ZnS, PbS, TiS₂, MoS₂, MoS₃, WS₂), карбидов (W₂C), фторидов (LaF₃, CeF₃) и более сложных соединений (бораты, молибдаты, твердые растворы). Как правило, лучшие показатели проявляют наночастицы с химически модифицированной поверхностью. Экспериментально установлено, что введение в полимеры углеродных нанотрубок позволяет снизить величину k_т.

4.51. Супергидрофобные покрытия созданы из углеродных нанотрубок, покрытых нафионом (фторсодержащий полимер), из TiO₂ и SiO₂. Использование частиц SiO₂ диаметром 16 нм позволяло за счет их агрегирования создать шероховатость двух размеров: 0.2–1.0 мкм и 40–80 нм. При покрытии поверхности фторполимером угол смачивания составлял 170 ^о.

Механизм эффекта лотоса в 1975 г. объяснил немецкий биолог В. Бартлотт. Листья растения содержат мельчайшие бугорки, покрытые еще более тонкими волосками. Капли воды не способны смачивать такую поверхность. В 1990 г. Бартлоту удалось воспроизвести этот эффект на искусственных материалах, а в 1999 г. создать краску с эффектом лотоса.

4-52. Взаимодействие электронной и спиновой систем может регулироваться при изменении толщины пленок (от 1 до 10 нм) в гетеросистемах. «В мультиферроиках, – по И.П. Суздалеву*, – могут реализоваться как прямой, так и обратный магнитоэлектрический эффекты. Первый сопровождается изменением электрической поляризации (или напряжения) под действием магнитного поля; второй – изменением намагниченности под действием электрического поля».

4-53. Французские учёные G. Guisbiers и L. Buchaillot в нескольких статьях обосновали формулу T_x/T_x,∞ = [1 – α/d]^1/2S, где T_x – температура плавления, температура Дебая или температура Кюри наночастицы диаметром d; T_x,∞ - соответственно температура плавления, Дебая или Кюри массивного материала; α – фактор формы, определяемый уравнением α = [d(γ_s - γ_l)/ΔH_m,∞](A/V); S – параметр, зависящий от того, какая статистика определяет поведение частицы: Ферми-Дирака (плавление, ферромагнетизм, S = 0.5) или Бозе-Эйнштейна (сверхпроводимость, колебания, S = 1); γ_s - поверхностная энергия твёрдого вещества, γ_l – поверхностная энергия жидкости, ΔH_m,∞ - энтальпия плавления массивного вещества; A/V – отношение поверхности частицы к её объёму. К «фермионным свойствам» относятся также когезионная энергия, энергия активации диффузии и энергия образования вакансий.

К главе 5.

5-1. При получении наночастиц Zn, Cd, Se, As и Au размером 2–100 нм оптимальным считается давление инертного газа 40–400 Па.

5-2. Метод возгонки-десублимации при пониженном давлении в системе с последующей консолидацией наночастиц в том же реакционном аппарате был впервые описан Г. Глейтером в 1989 г. Главным недостатком первых синтезов таким путем была крайне низкая производительность установок (около 100 мг/ч). К 2000 г. эту величину удалось повысит до 1 кг/ч, что пока также нельзя считать достаточной.

Методом возгонки–десублимации получают также MgO, Al₂O₃, Y₂O₃, ZrO₂, SiC.

5-3. В Институте теоретической и прикладной механики им. С.А. Христиановича СО РАН разработан способ получения нанопорошков на ускорителе электронов ЭЛВ мощностью 100 кВт и энергией электронов 1.4 МэВ. «Длина свободного пробега» таких электронов в воздухе составляет до 6 м, а плотность мощности на мишени достигает 5 МВт/см². Такие характеристики позволяют достичь производительности по нанопорошкам SiO₂ c размером частиц 15–60 нм до 6–7 кг/ч. Получены также нанопорошки MgO, Al₂O₃, TiO₂, Y₂O₃, Gd₂O₃, ряда металлов и нитридов.

5-4. Разновидности метода использованы для синтеза Al₂O₃, Y₂O₃, ZrO₂, нитридов Al, Ti, Zr, Hf, V, Nb.

5-5. Тонкое регулирование условий процесса позволяет получать композиционные двухслойные наночастицы (ядро–оболочка) Si/In, Ge/In, Al/In, Al/Pb.

5-6. Плазменными методами производят нанопорошки более 200 разных составов (более всего Al₂O₃, SiO₂, ZrO₂, BaFe₂O₄, SiO_xN_y) с размером частиц от 2–10 до 60–80 нм. Метод диспергирования металлов в плазме, создаваемой в смеси водорода и аргона при низком давлении, близок к электродуговому способу. Он использован также для получения наночастиц сплавов и интерметаллических соединений.

5-7. Лазерная абляция графита в присутствии катализаторов позволяет получать довольно однородные по диаметру и строению углеродные нанотрубки. Примерно 1% испаренного углерода превращается в нанотрубки. При этом энергия (~0.2 эВ/атом С) преимущественно тратится на сворачивание графенов в трубки.

Лазерной абляцией MoS₂ получены наночастицы в виде октаэдров, причём их значительная часть имела двух- и трёхслойные оболочки.

5-8. Лазерной абляцией поликристаллического графита в среде ацетона получены частицы наноалмаза размером около 30 нм.

5-9. С помощью фемтосекундного лазера получали, в частности, магнитные наночастицы Ni со средним размером около 40 нм. Таким путем выделены наночастицы Si, SiH_x, TiO₂, благородных металлов, сплавов и магнитных материалов, а также углеродные нанотрубки.

5-10. Фокальное пятно этой установки имеет диаметр 0.45 мм с плотностью мощности в пятне 5·10⁶ Вт/см². Наночастицы размером 10–15 нм отдуваются потоком инертного газа. При частоте импульсов 500 Гц, их длительности 150 мкс и средней мощности излучения 650 Вт производительность установки составляет 15–80 г/ч при энергозатратах 8–30 кВт.ч/кг.

5-11. При диаметре графитового анода 6 мм наибольший выход фуллеренов (10–15%) достигается при токе 80 А, давлении гелия 106 кПа (800 мм рт. ст.) и расстоянии до катода 3–5 мм. Поскольку определяющим параметром является не только величина тока, но и его плотность, изменение геометрии анода меняет оптимальную для образования фуллеренов величину тока. Большое значение имеет также давление в реакционной камере.

5-12. На свойства продукта влияют напряжение и сила тока, а также наличие в растворе электролитов. Однородные по размеру наночастицы Au образуются в дуге переменного тока в присутствии небольших добавок щелочей или хлоридов металлов.

5-13. При механическом активировании и просто при измельчении кристаллов может происходить эмиссия электронов и свечение (триболюминесценция). В 1993 г. яарнские учёные при измельчении кристаллов ниобата лития обнаружили эмиссию нейтронов.

5-14. Предельными размерами механического измельчения для Al, Ni и Ir являются 22, 12 и 7 нм, что соответствует различию в температурах плавления этих металлов (соответственно 660, 1455 и 2447 ^оС). Для металлов с гранецентрированной кубической структурой величина d_мин обратно пропорциональна температуре плавления, если эта температура не слишком велика. По мере повышения температуры плавления (выше т. пл. Ni) зависимость не соблюдается. Более того, в этом случае d_мин меняется в ряду ГЦК < ОЦК < ГПУ. Наибольшее значение имеет все же общая деформация.

5-15. Помол Cu при комнатной температуре дает частицы размером 26±3 нм, а при – 85 ^оС – 17±2 нм. Происходит смещение равновесия между образованием и залечиванием дефектов.

5-16. Механическая обработка порошков сопровождается накоплением точечных дефектов и дислокаций, увеличением площади межзеренных границ. Энергетический выход структурных дефектов составляет обычно 10^-3–10^-1 моль/МДж, а установившаяся концентрация свободных радикалов и активных центров достигает 10¹⁷м ^-2.

Примером аморфизации является исчезновение кристаллической структуры α-кварца. Одной из особенностей этого процесса является образование озона в объеме мельницы при активировании, что объясняется частичным разложением SiO₂ с выделением атомного О и взаимодействием последнего с атмосферным O₂.

Механическое воздействие может вызывать полиморфные переходы. При наличии двух полиморфных форм, одна из которых имеет большую плотность, направление перехода при измельчении определяется знаком производной dP/dt, то есть видом фазовой диаграммы. Если эта производная положительна, механическое активирование приводит к образованию фазы с большей плотностью, если отрицательна – фазы с меньшей плотностью. Так, в случае СаCО₃ ватерит (плотность 2.64 г/см³) переходит в кальцит (2.72 г/см³), а последний – в арагонит (2.95 г/см³), а в случае PbO желтый массикот (9.64 г/см³) – в красный глет (9.35 г/см³).

Переход, однако, может быть полным, как в системе ватерит–кальцит, или частичным: в системе кальцит–арагонит механохимическое равновесие наступает при 70 об. % арагонита в смеси, а в системе массикот–глет – при 75 об. % глета в смеси. Это связано с тем, что когда к гидростатическому давлению присоединяются касательные напряжения, характер фазовой диаграммы меняется, и вместо линии границы между фазами появляется область сосуществования двух фаз.

Поведение ZrO₂ при активировании может быть и более сложным. Известно, что нагревание его до 1175 °С приводит к превращению моноклинной модификации (бадделеит, плотность 5.74 г/см³) в тетрагональную (5.86 г/см³). Обратный переход может быть механически активирован: частицы тетрагональной фазы с размером 15 нм полностью превращаются в моноклинную за 4 ч. измельчения при комнатной температуре. Однако когда размер частиц снижается до ~ 10 нм, вновь появляется тетрагональная фаза, причем ее равновесное количество достигает 45 об. %. Здесь вступают в силу иные законы, которые кратко были рассмотрены при обсуждении нанокристаллических материалов: поверхностная энергия начинает вносить решающий вклад.

При высокоинтенсивном шаровом помоле TiO₂ в форме анатаза также происходят фазовые переходы в высокотемпературную модификацию TiO₂ II и в рутил, причем переход в TiO₂ II инициируется на поверхности наночастиц анатаза, а в рутил – в центральной зоне наночастиц.

5-17. Разработаны мельницы для помола в магнитном поле. Использование шаров из магнитных материалов и внешних магнитов, размещенных снизу барабана мельницы, позволяет усилить воздействие на материал. При размещении внешних магнитов сбоку удается регулировать траекторию движения шаров и, в частности, увеличить высоту, с которой при вращении корпуса мельница падают шары.

5-18. Шаровой помол позволяет получать инкапсулированные наночастицы (С на BN, BN на Fe₂B), нанокомпозиты (WC-10 мас.% Co для изготовления инструментов, Mg-NaCl или Mg-MgF₂ для ускорения циклов гидрирования-дегидрирования), слоистые нанокомпозиты (Ni-Al), интеркалаты биологически активных веществ в слоистые силикаты и алюмосиликаты (тальк, каолинит).

5-19. Получение суспензии наночастиц (например, лекарств) путем помола ведут в мельницах с «жемчужными» шарами из твердых полимеров, стекла или ZrO₂ диаметром 0.4–3.0 мм.

5-20. Детонация взрывчатого вещества цилиндрической формы в оболочке из алюминиевой пудры позволяет в окислительной атмосфере получать наночастицы Al₂O₃, размер которых уменьшается с ростом отношения диаметра заряда и оболочки. При детонационном диспергировании Mg получены нитевидные наночастицы MgO.

В продуктах взрыва пикриновой кислоты и некоторых других взрывчатых веществ с невысоким выходом образуются углеродные нанотрубки. Детонационным методом из углеродсодержащих веществ получены также наноуглеродные частицы различной формы.

5-21. Врывное компактирование с плоской ударной волной при пиковом давлении ~15 ГПа использовано для получения композита УНТ (10 об.%)-Cu с однородным распределением компонентов, плотностью 90% от расчётной и повышенной микротвёрдостью.

5-22. Первые разработки по получению нанопорошков Al методом взрывающихся проволок были проведены в НИИ Высоких напряжений при Томском политехническом университете в конце 1960-х гг. В настоящее время действует парк установок с автоматической подачей проволок Al, Cu, Zn, Sn, Ti, Zr, In, Fe, Ni, Mo, W и сплавов. В установке МИФИ (ныне Национальный исследовательский ядерный университет) проволока подаётся непрерывно, частота импульсов тока составляет 1–10 мкс, получаемый материал в виде частиц размером 1–50 нм отдувается потоком инертного газа. Производительность установки составляет 20–400 г/ч, затраты энергии не превышают 50 кВт.ч/кг. Метод доведён до полупромышленного масштаба в ИФПМ СО РАН. В Институте электрофизики УрО РАН также созданы установки, позволяющие получать до 200 г нанопорошков диаметром 20–100 нм в час при затратах энергии до 5 кВтч. При сжигании порошков металлов в О₂ получены частицы Al₂O₃, MgAl₂O_x, Fe₂O₃, TiO₂, ZrO₂, NiO и др. со средним размером 15–50 нм.

5-23. Первый в мире электроискровой станок был создан в СССР и предназначался для удаления застрявшего в детали сломанного инструмента, затем были созданы установки различного назначения и производительности. В 1960-х гг. в Российском химико-технологическом университете (тогда МХТИ) им. Д.И. Менделеева была создана методика диспергирования металлических порошков в органических растворителях с применением импульсного искрового ВЧ-разряда. В условиях разряда металл испаряется, конденсация паров в инертном растворителе ведет к образованию наночастиц. Дисперсии наночастиц Ag размером 1.5 нм в ацетоне были устойчивыми в течение 6 мес. и более.

5-24. При диспергировании металлических мишеней в чистой воде образуются высококоординированные гидратированные ионы металлов (аквахелаты), в частности аквахелаты серебра (разд. 5.4).

5-25. Растворный вариант применяют при производстве синтетических волокон из полимеров. Примером термического разложения является использование раствора Sn(CH₃COOH)₄ в этаноле, где после удаления растворителя ацетат разлагается до наночастиц SnO₂. Аналогично получают ZrO₂ из ZrO(CH₃COO)₂ или ZrO(NO₃)₂.

5-26. Вымораживание использовалось, в частности, для получения частиц α- и γ- модификаций Fe₂O₃ размером 15–20 нм, частиц γ-Al₂O₃ размером менее 30 нм. Криогенные методы были использованы также для получения нового материала с необычными свойствами (сравнительно высокая прочность при низкой плотности) - ксерогеля из углеродных нанотрубок.

5-27. Разработан процесс получения пористого SiO₂ с бимодальной структурой, образованной из нанопористых (диаметр пор 1–3 нм) частиц МСМ-41 или МСМ-48 (разд. 3.4), объединённых в агрегаты с порами диаметром 30–150 нм. При этом размер частиц в исходном коллоидном растворе может регулироваться в пределах от 4–6 до 70–100 нм, концентрация наночастиц в также может меняться в широких пределах (0.01–1.0 моль SiO₂/л), что позволяет регулировать размер частиц и удельную поверхность агрегатов, получаемых при сушке. Если в состав исходной дисперсии дополнительно ввести определённое количество наночастиц полимера и после сушки дисперсии отжечь полученные агрегаты, можно получить агрегаты с порами, размер которых определяется размером частиц полимера.

Распыление дисперсий мржно применять для получения покрытий. При высушивании капли нанодисперсии остается рыхлый кольцевой или ажурный слой с включениями агрегатов наночастиц, что связано с испарением жидкости преимущественно с краев капли и ее направленным движением к краям. Это делает невозможным достижение однородного распределения наночастиц на подложке. Однако если испарение жидкости проводить быстро и обеспечить локализацию частиц на поверхности раздела жидкость-воздух, наночастицы удается распределить на подложке равномерно.

5-28. Примером реализации синтеза плёнок сложного состава является получение сверхпроводниковой пленки DyBa₂Cu₃O₇ путем испарения из отдельных эффузионных камер Dy, Ba и Cu на подложку из SrTiO₃ с последующим окислением озоном.

5-29. Некоторые затруднения вызывает точное соблюдение толщины покрытия. Определенные проблемы возникают также при катодном распылении сплавов, поскольку в начале процесса получаемая пленка может обогащаться компонентом, который распыляется легче, и лишь по прошествии некоторого времени происходит авторегулирование процесса и стабилизация состава пленки. Эффект особенно выражен при получении пленок нанометровой толщины.

5-30. Магнетронное нанесение покрытий используется в промышленном масштабе для нанесения солнцезащитных, теплоотражающих, самоочищающихся и биозащитных покрытий на листовое стекло. Стёкла с покрытием из TiO₂ выпускаются в США, Японии, многих странах Европы. Свойства самоочищающихся стёкол сохраняются до 20 лет. Напыляют также оксиды Zn, Si, Al и Si₃N₄. Толщина покрытия составляет 25–50 нм. В России работает полунепрерывная установка для вакуумного напыления с производительностью 200 –350 м² флоат-стекла в смену.

5-31. Способ может использоваться в комбинированном варианте: лазерную абляцию металлических мишеней в присутствии О₂ использовали для получения пленок ZrO₂–10% мол. Y₂O₃.

5-32. Образование изолированных трехмерных островков может происходить по механизму Фольмера-Вебера, который имеет две разновидности. Одна разновидность (механизм Франка и ван-дер-Мерве) предполагает двумерный рост, а вторая (механизм Странски-Крастанова) – образование тонкого слоя и его превращение в трехмерные зародыши.

5-33. Ионная имплантация впервые стала использоваться в начале 1960-х годов и революционизировала производство микрочипов в 1970-х годах, позволяя легировать поверхностные слои необходимым количеством примесей. Позже она пришла в металлургию, в частности для упрочнения поверхности изделий.

5-34. В металлургии часто используют модифицирование ионами N⁺ (переводят Cr в высокохромистых сталях в CrN, повышая твердость поверхности до 1100–1200 HV). Имплантация ионов в оптические материалы позволяет придавать им нелинейные оптические свойства. Если ионизируемое вещество представляет собой газ (Ar, CO₂, N₂, пары Sn), его вводят в камеру и облучают ускоренными электронами.

5-35. Введение 7.5·10¹⁶ ионов/см² Y⁺ снижает на порядок скорость окисления сплава Ni–20 мас. % Cr. Из-за очень высокой разницы в реакционной способности металлов ввести иттрий в никель другими способами очень сложно. Метод применяют для повышения изностостойкости, коррозионной стойкости, снижения коэффициента трения.

5-36. Путем последовательного имплантирования в плавленый кварц фосфора и индия с последующим отжигом получены нанокристаллы InP. Внедрение ионов Ge⁺ в кремний вызывает формирование наноразмерных структур Si–Ge типа квантовых проволок. Бомбардировка монокристаллического кремния ионами Со⁺ приводит к образованию параллельно расположенных структур CoSi₂. С помощью ионной имплантации можно синтезировать нанокристаллы A^IIIB^V в кремнии.

5-37. Процесс применяют при производстве солнечных батарей и зеркал путём нанесения CdS, CdTe, ZnO, ZnS, In₂O₃, SnO₂, а также других веществ и является сравнительно недорогим.

5-38. Ещё в 1882 г. Рэлей предсказал, что сферические капли становятся нестабильными, когда плотность заряда на их поверхности превышает некоторое значение (рэлеевский предел) и электростатическое отталкивание преодолевает силы поверхностного натяжения. В 1917 г. Дж. Зелены описал образование струи жидкости под действием электрических сил. В 1960-х гг. Г. Тейлор изучил, как меняется форма капли в сильном электрическом поле и показал формирование конуса жидкости (конус Тейлора). Впоследствии механизм был уточнён с помощью высокоскоростной киносъёмки. Метод использован, например, для получения нановолокон TiO₂/V₂O_5.

5-39. Ионные треки были обнаружены в конце 1950-х гг., однако механизм их образования не выяснен до конца. Предполагается, что треки возникают за счет повышения температуры либо так называемого кулоновского взрыва. Получение трековых мембран в России началось в середине 1970-х, широкое практическое использование – в конце 1990-х годов.

5-40. Научные разработки и производство трековых мембран в России ведут Объединенный институт ядерных исследований (г. Дубна) и Физико-энергетический институт (г. Обнинск). Мембраны с диаметром пор 10–1000 нм получают облучением пленки из полиэтилентерефталата толщиной 10 мкм ионами Kr⁺ с энергией 210 МэВ и флюенсом 10⁷–10⁹ см^–2 на ускорителях тяжелых ионов У-400 и ИЦ-100 (с 2004 г.) со специализированными каналами Лаборатории ядерных реакций им. Г.Н. Флерова Объединенного института ядерных исследований с последующим УФ-облучением и травлением раствором NaOH (1.9 н) при 80 ^оС в течение различного времени. Опытное производство обеспечивало до 50–70 тыс. м² мембран в год.

Серия эффективных рулонных фильтрационных элементов на основе трековых мембран с цилиндрическими порами разработана для тонкой очистки воды во ФГУП «Исследовательский центр им. М.В. Келдыша».

Напылением Zr на мембрану из пористого Al₂O₃ c последующим удалением матрицы химическим путем получены нанопористые (диаметр пор 40 нм) циркониевые мембраны толщиной от 100 до 500 нм. Иным путем, но также с использованием матрицы из пористого Al₂O₃ cинтезирована мембрана из Ni. На ее поверхность напыляли Au, заполняли поры полиметилметакрилатом, растворяли Al₂O₃, электрохимически осаждали Ni на Au и растворяли полимер.

Для получения нанопористых мембран из MgO пары Mg в токе Ar–H₂ конденсировали на подложке при 650 ^оС, капли превращали в полиэдрические частицы, которые при окислении в Ar–О₂ разделялись на столбчатые периодические структуры с оболочкой из MgO. Испарение Mg в инертной среде при повышении температуры приводило к образованию массива нанотрубок MgO.

Мембраны применяют в медицине и биологии для очистки плазмы крови.

5-41. При обычном спекании нанопорошка ZrO₂ c размером частиц 40–60 нм при 1370 К в течение 10 с относительная плотность повышается до 72%, при давлении 1.6 ГПа и той же температуре – до 87%. Снижение температуры до 1320 К и увеличении продолжительности горячего прессования до 5 ч относительная плотность компакта может превысить 99%.

Плазменное электроискровое спекание оказалось лучшим для получения керамических композитов с углеродными нанотрубками.

5-42. В ряде случаев кинетические результаты хорошо описываются уравнением:

d²(τ) – d²(max) 2k τ

------------------ = exp(– ------ ),

d²(0) – d²(max) d²(max)

где d(0), d(τ) и d(max) – начальный, текущий и максимальный при данной температуре диаметр частиц, k – константа скорости, τ – время.

5-43. Метод кручения под давлением был разработан в СССР и впервые описан в 1984 г. Он может применяться для консолидации порошков. При давлении в несколько гигапаскалей плотность, близкая к 100%-ной, достигается при комнатной температуре. На периферии обрабатываемого диска средний размер зерен несколько меньше, чем в центре диска.

5-44. Метод равноканального углового прессования был предложен в СССР в 1977 г., развивался с 1981 г. и модифицирован применительно к субмикронным и наноструктурированным материалам в 1990-х гг. (Р.З. Валиев). Первоначально обрабатывали детали квадратного сечения.

5-45. После пяти циклов равноканального углового прессования при температуре не более 0.3Т_пл (Т_пл – абсолютная температура плавления) 70-80% границ являются малоугловыми.

5-46. Методом ИПД получены наноструктурированные Cu, Mg, Al, Ti, W, Fe, Co, Ni, Pd и сплавы этих металлов. В меньшей степени метод применяют для оксидов, карбидов и других соединени. Методом кручения получен нестехиометрический TiC_0.62 c размером кристаллитов 2–5 нм, нанокристаллический TiO c зернами размером около 40 нм.

Интересной разновидностью метода служит разработанный в Ю. Корее прием получения композитов Cu с углеродными нанотрубками. Смесь порошка Cu (размер частиц 2–3 мкм) и многослойных нанотрубок (5 об.%) помещали в медную оболочку, которую подвергали ИПД со скоростью 0.03 мм/с. Твердой смазкой служил порошок MoS₂. Уже после одного прохода относительная плотность возросла до 68%, а твердость – от 46 до 90 HV. Увеличение числа проходов до восьми позволило повысить относительную плотность композита до величины выше 95%, а твердость – до 110 HV. Важно и то, что разброс значений твердости в полученном образце не превышал 9 HV. Хорошие результаты были достигнуты также при получении композита с 1 об.% нанотрубок.

5-47. Сравнительно легко аморфные сплавы образуют Fe-B, Fe-Si, Fe-Si-B, Fe-Cr-B, Fe-Mo-Si-B, Ti-Ni-Si, Ni-P, Fe-Cu-Nb-B, Fe-Zr, Al-Cr-Ce-M (M = Cu, Fe, Co, Ni), Fe–Cu–M–S–B (M = Zr, Nb, Ta, Mo, W). Аморфизирующими добавками, позволяющими повысить толщину ленты, служат C, P, B или Zr. Рекордным можно считать получение наноструктурированных сплавов с толщиной ленты 1–2 мм. Наибольшая толщина аморфного слоя, достигнутая для сплава Fe61Сo7Zr10Mo5W1B15, составляет 6 мм.

5-48. Метод использован, в частности, для получения наночастиц халькогенидов металлов.

5-49. В 1951 г. был разработан метод получения стабилизированных монодисперсных частиц Au диаметром 20 нм путем восстановления HAuCl₄ цитратом натрия. Этот метод позволяет путем изменения величины рН регулировать средний размер частиц – от ~100 нм (рН 4.0) до 10 нм (рН 6.5).

Восстановление водного раствора HAuCl₄ органическим раствором белого фосфора в 1851 г. использовал М. Фарадей для получения дисперсий коллоидного золота.

5-50. Осаждение в специальных центрифугах ведут при крупномасштабном синтезе наночастиц (30 нм) карбоната кальция.

5-51. Микрореакторы использованы для получения наночастиц Au, Cu, Co, Pd, SiO₂, TiO₂, Si@TiO₂ и полупроводниковых соединений.

5-52. Восстановление магнием раствора TiCl₄–С₂Cl₄ ведет к получению TiC c размером частиц около 50 нм.

5-53. Гидролизом алкоксида алюминия выделяют гидроксид (бёмит) с размером частиц 20–30 нм, который прокаливанием при 1200 ^оС превращают в α-Al₂O₃ с размером частиц 80 нм. Для стабилизации наночастиц и регулирования их размера используют ди(этилгексилсульфосукцинат) натрия.

5-54. При синтезе гидроксидов щелочноземельных металлов большое влияние оказывают сопутствующие ионы. Так, осаждение с помощью NaOH при 60 ^оС ведет к образованию глобул со структурой кочана капусты, а с помощью NH₄OH в тех же условиях – пластинчатых частиц.

5-55. Сольвотермическим методом получены SiC, AlN, Si₃N₄, BN, GaN, InAs, InP, халькогениды Cd, Zn, Hg, алмаз, углеродные нанотрубки и многие другие вещества в виде наночастиц различной формы. Наночастицы GaN получены в среде перегретого бензола по обменной реакции между GaCl₃ и Li₃N, InAs – в среде толуола из InCl₃, AsCl₃ и Zn. При этом GaN имел структуру, которая обычно образуется только при давлении 37 ГПа.

5-56. В сверхкритических растворах по различным реакциям получают наночастицы Cu, Ag, Al, Ga, Si, Ti, Cr, Со, Pd, Rh, ZnO, α-Al₂O₃, СеО₂, SiO₂, GeO₂, TiO₂, ZrO₂, KI, α-Fe₂O₃, Co₃O₄, NiO, AlOOH, Ti(OH)₄, LiCoO₂, ZnFe₂O₄, CoFe₂O₄, NiFe₂O₄, ZnS, CdS, PbS, ZrC₂. (Reverchon*).

5-57. Одной из разновидностей синтеза наночастиц полупроводниковых халькогенидов металлов в растворе является процесс «TOP/TOPO»: быстрое термическое разложение металлорганических соединений в горячих координирующих растворителях типа три-н-октилфосфиноксида (ТОРО) и три-н-октилфосфина (ТОР) или их смесях. Подобные методы разработаны для синтеза наночастиц фосфидов и арседидов и могут применяться для получения наночастиц с оболочкой.

5-58. Разложением Fe(NO₃)₃, Ni(NO₃)₂ и ZrO(NO₃)₂ получены наночастицы α-Fe₂O₃, NiO и ZrO₂ диаметром 6–20 нм, разложением K₂TiO(C₂O₄)₂ – наночастицы TiO₂ (3 нм). Восстановлением смесей нитратов мочевиной выделены наночастицы NiFe₂O₄ (менее 10 нм) и NiO/ZrO₂ (~ 10 нм).

5-59. Впервые метод был использован еще в 1846 г., когда чисто эмпирическим путем, без понимания химии процесса, Эбельман провел гидролиз атмосферной влагой этоксида кремния (тетраэтоксисилана) Si(OC₂H₅)₄ и получил изделие из прозрачного кварцевого стекла. Значительно позднее, в 1939 г. в Германии был выдан первый патент на получение покрытий из SiO₂ и TiO₂ методом гелирования золя и высушивания геля. Но лишь после 2-й мировой войны, в 1956 г., первая продукция, полученная методом золь-гель, появилась на рынках. С 1970-х гг. ассортимент материалов, получаемых этим методом, стал довольно быстро расширяться.

5-60. Золи могут быть высококонцентрированными (до 10 моль/дм³ ) и полностью устойчивыми: известны золи, не разлагающиеся в течение нескольких лет. Частицы в золях могут быть неагрегированными или объединены в агрегаты. Число частиц в агрегатах меняется от десятков до тысяч и определяется природой предшественника, условиями получения и составом, в частности молярным отношением числа анионов, связанных с атомом металла, к числу атомов металла.

Неагрегированные золи дают гели с более упорядоченной структурой и низкой (менее 0.6) пористостью, из них удается получать более плотную керамику и защитные пленки. Агрегированные золи сохраняют при концентрировании открытую упаковку и приводят к гелям с пористостью не менее 0.7. Такие золи выгодно использовать при получении, например, катализаторов и сорбентов.

5-61. К ХРС принадлежат, например, формамид (NH₄CHO), глицерин (C₃H₈O₃), щавелевая кислота (H₂C₂O₄). В присутствии ХРС образование трещин при высушивании в обычной атмосфере в течение нескольких дней не происходит и удается получать монолитные изделия из SiO₂, SiO₂–TiO₂, LiO₂–SiO₂,Na₂O–B₂O₃–SiO₂, Li₂O–Al₂O₃–TiO₂–SiO₂.

5-62. Удельная поверхность высушенного геля SiO₂ без добавок ХРС обычно близка к 600 м²/г, с добавками двух кислых ХРС – 950 м²/г, а с добавками щелочных ХРС – 400–500 м²/г.

5-63. Метод сушки в сверхкритических условиях использован, например, для выделения MgO и Mg(OH)₂ с размером частиц около 5 нм, а также ZrO₂ c размером ~1 нм.

5-64. Методом золь-гель получены порошки, волокна и покрытия из CuO, ZnO, SiO₂ СеO₂, SnO₂, UO₂, ZrO₂ стабилизированного ZrO₂ (с добавками Y₂O₃, MgO, СаO, СеO₂ и др.), ТiO₂, Аl₂O₃, Y₂O₃, а также из смесей оксидов, из силикатов, боратов, алюминатов и др. Путем выщелачивания одного из компонентов из смеси оксидов получены противоотражающие стеклянные пленки с градиентом показателя преломления. Методом золь-гель получают двухслойные наночастицы типа «ядро-оболочка», а также полые наночастицы.

5-65. Процесс внутреннего гелирования используют для получения наночастиц CuO, ZnO, Al₂O₃, Sc₂O₃, CeO₂, SiO₂, SnO₂, TiO₂, ZrO₂, ThO₂, UO₂, CaSnO₃, SrTiO₃, BaZrO₃, SrTiO₃ и др.

5-66. Методом золь–гель получены прозрачные боросиликатные стекла, содержащие наночастицы полупроводников (CdS, CdSe, CdTe, GaAs, PbS), для нелинейной оптики. В золь–гель-матрицы удается вводить наночастицы металлов (Cu, Ag, Au, Pt, Pd).

5-67. Химическое осаждение из газовой фазы впервые (почти одновременно и наверняка независимо) было использовано в Англии, Франции и России в конце прошлого века. Л. Монд в 1889 г. выделил летучий карбонил никеля и получил с его помощью никелевое покрытие, Э. Фреми в I890 г. синтезировал кристаллы сапфира, подвергая пары трифторида алюминия действию водяных паров, А.Н. Лодыгин (1847–1923) в 1893 г. покрывал угольные электроды изобретенной им электрической лампы накаливания вольфрамом, используя гексахлорид вольфрама. Лишь с 60-х годов XX в. к нему начался взрывной интерес.

5-68. Химическим осаждением из газовой фазы можно получать самый тугоплавкий металл – вольфрам при 500–700 °С, а с помощью некоторых методов активирования – даже при комнатной температуре. Еще более показателен процесс получения самого тугоплавкого неметалла – углерода. Химическое осаждение графита или пироуглерода легко протекает при температурах около 1000–1500 °С.

Для получения искусственного алмаза обычными методами требуются температуры 1200–1600 °С и очень высокие давления (4.5–8.0 ГПа), в то время как химическое осаждение протекает при 1000 °C и низких давлениях (130–650 гПа).

Высокие скорости роста осадков свойственны многим из изученных химических систем. Так, при осаждении вольфрама или молибдена путем восстановления их летучих гексафторидов скорость роста может доходить до 1–5 мм/ч, что на два порядка выше скорости роста при электролизе расплавленных солей вольфрама или молибдена. Скорости роста алмазных пленок из газовой фазы составляют до 200–250 мкм/ч.

5-69. При производстве элементов памяти объемом 4 Мб использовалось 20 операций химического осаждения из газовой фазы.

5-70. В двухстадийном процессе химического осаждения из газовой фазы получали сферические частицы Si диаметром 8 нм, покрытые слоем оксида. Для этого использовали на первой стадии силан, который сильно разбавляли инертным газом (концентрация 1.10^–6 %). Наночастицы W получены при разложении карбонила, наночастицы Cu – ацетилацетоната. Использование металлоорганических производных позволяет легировать получаемые продукты, например Er.

5-71. Одно и то же вещество может быть осаждено из газовой фазы с помощью различных реакций. Для выделения, например, вольфрама можно проводить разложение W(CO)₆ или W(PF₃)₆, восстанавливать WF₆ или WCl₆ водородом, восстанавливать WF₆ c помощью Si. Получить осадки SiO₂ можно окислением SiH₄, пирогидролизом SiCl₄ или SiF₄, термическим разложением Si(OC₂H₅)₄ и другими путями.

5-72. Проявление осевой текстуры возможно на подложках различной геометрии: плоских, конических, цилиндрических и даже сферических, причем в двух последних случаях направления роста кристаллитов не параллельны друг другу. При этом развитие осевой текстуры происходит во времени: сначала образуется нетекстурированный, близкий к аморфному слой, затем появляются кристаллиты большей величины, у которых и проявляется текстура. Такую картину легко проследить на поперечном срезе осадка.

Осадки могут иметь бимодальную структуру, которая образуется при врастании порошкообразных частиц, выделившихся в газовой фазе, в кристаллиты, растущие на поверхности подложки. Иногда участки осадка с отличной от основной массы кристаллической модификацией образуются и без захвата твердых частиц из объема газового потока. Включения обычно имеют высокую плотность дефектов кристаллической решетки. Для сглаживания бимодальной структуры обычно применяют высокотемпературный отжиг.

При получении искусственных алмазов химическим осаждением из газовой фазы первичный осадок почти всегда имеет бимодальную структуру и содержит по меньшей мере две фазы: алмаз и графит. Но здесь отжиг не дает положительного результата, поскольку алмаз – нестабильная модификация. Уменьшение содержания графита в осадке достигается его селективным вытравливанием в ходе осаждения. Именно поэтому синтез алмаза возможен на границе составов, разделяющей условия осаждения и травления. Самопроизвольные флуктуации состава газовой фазы ведут к осаждению алмаза и графита и травлению графита.

5-72А. Во многих случаях характер осадка определяется наличием и концентрацией примесей в газовой фазе или на подложке. При получении усов нитрида титана нагреванием смеси TiCl₄ (2%), N₂ (49%) и Н₂ (49%) до 1000°С добавки всего 0.03 % SiHCl₃ приводили к повышению плотности усов на подложке, увеличению толщины усов в два–три раза, уменьшению скорости их линейного роста в семь раз.

5-73. Понижение давления может привести к изменению кинетической области протекания химического осаждения: чем ниже давление, тем больше длина свободного пробега молекул и тем выше эффективные коэффициенты диффузии компонентов газовой смеси. Повышение коэффициентов диффузии способствует устранению внешнедиффузионного торможения и часто – изменению текстуры осадка.

5-74. Подложка, нагреваемая джоулевым теплом, может иметь форму проволоки, ленты, стержня или трубки и селективно растворяться после окончания процесса.

5-75. Подобный метод был использован для получения из смеси Fe(CO)₅ с NH₃ наночастиц α-Fe и ε-Fe₃N.

5-76. В пламени получали наночастицы Fe₂O₃, TiO₂, SiO₂, твердых растворов двух последних. Диаметр частиц зависит от скорости подачи газов (уменьшается с ростом скорости), соотношения окислитель-горючее (уменьшается с увеличением этого отношения) и от производительности (уменьшается с ростом производительности). Описан процесс, в котором пламя ацетилена и силана использовано для синтеза нанопорошков карбида кремния и достигнут средний размер 40 нм, причем порошки содержали очень мало примесей металлов.

Для синтеза нанопорошков TiO₂, применяемых в косметических средствах и пигментах, в пламя СН₄–О₂ подают летучее соединение титана, например изопропоксид. Во избежание укрупнения частиц горелку снабжают специальной насадкой, в которой газы охлаждаются и расширяются, выделяя материал со средним размером 10 нм. Отмечено, что соотношение в продукте анатаза и рутила зависит от молярного отношения О₂:Ti, а содержание анатаза может меняться от близкого к нулевому (О₂:Ti = 50–80) до 80% (О₂:Ti = 500–700).

Введение в пламя предшественников двух металлов позволяет получать композитные наночастицы, например из TiO₂ с оболочкой V₂O_x (катализатор) и TiO₂ с оболочкой SiO₂ (пигмент, УФ-фильтр).

Пламенный процесс может быть реализован при подаче жидкого предшественника. Распыление жидкостей проводится с помощью УЗ-распылителей, центробежных распылителей, с одновременной или раздельной подачей двух жидкостей. При этом необходимо обеспечить микронный размер капель.

5-77. Механизм собственно химического процесса весьма сложен и в большинстве случаев не исследован. Об этом говорит, например, то факт, что при осаждении кремния из SiH₄ + Аr в активированном плазмохимически газе присутствуют более 20 видов заряженных частиц ( Н⁺, Н₂⁺, Н₃⁺, SiH₃⁺ , SiH₂⁺, SiH⁺, Si, Si₂H⁺ , Si₂H₂⁺, Si_nH_m⁺, H‾, SiH₂‾, SiH₃‾, Ar⁺, ArH⁺ и др.).

5-78. Примером плазмохимического синтеза может быть получение сравнительно чистого ультрадисперсного (5–20 нм) порошка β-SiC из разбавленной Ar смеси SiH₄ и C₂H₄. В плазме получают ультрадисперсные карбиды бора и тугоплавких металлов, смеси Si₃N₄ c SiC, TiN c TiB₂, Si₃N₄ c TiN, карбонитриды металлов, WC (15–50 нм). Водородная плазма позволяет из оксидов или галогенидов получать нанопорошки Ni, Co, Nb, Ta, Mo, W.

Еще в 1969 г. при термическом разложении SiH₄ в сильно неравновесных условиях плазмы ВЧ-разряда и быстром закаливании продуктов были выделены аморфные «сплавы» Si с водородом, а позже при разложении SiF₄ – такие же «сплавы» со фтором. Затем были выделены подобные материалы с Ge, Al, Sn, Cl, N. Оказалось, что они перспективны для создания фотовольтаических преобразователей, выпуск, которых начался в 1983 г.

Плазменные процессы использованы также для осаждения алмаза (достигнутая скорость роста алмазной пленки составила 100 нм/ч), B, As, Ni, W, оксидов, нитридов и карбидов металлов.

Метод позволяет синтезировать металлокарбоэдрены Zr, Hf, V, Cr, Mo, Fe, углеродные нанотрубки и фуллерены.

5-79. Лазерохимический процесс использовали для осаждения углеродных и алмазоподобных пленок, кремния и германия, многих металлов, оксидов и нитридов, сложных полупроводниковых и сверхпроводниковых структур, многослойных оптических покрытий.

Лазерная (ArF-лазер) фотодиссоциация в смеси WF₆-H₂-O₂-Ar позволяет получать частицы WO₃ со средним размером 23 нм, причем скорость осаждения увеличивается с повышением парциального давления реагентов и флюенса (плотности мощности излучения).

Лазер на СО₂ испытан для проведения реакции

3SiH₄ + 4NH₃ → Si₃N₄ + 12H₂,

при этом показано, что размер получаемых частиц меняется в зависимости от мощности дозы излучения от 10 до 18 нм, а наиболее мелкие частицы образуются при больших скоростях нагревания.

5-80. При разложении Fe(CO)₅ до наночастиц Fe в исходные газы добавляли C₂H₄. Обычным компонентом, который вводят в газовую смесь для ее нагревания с помощью СО₂-лазера, является SF₆. Таким путем получали наночастицы Si, SiC и MoS₂. Размер частиц можно регулировать скоростью подачи газов. Продемонстрирована возможность применения метода для синтеза углеродных нанотрубок.

5-81. Монодисперсные частицы SiO₂ диаметром 500 мкм удалось уложить и частично спечь с образованием правильной структуры с регулярно расположенными порами. В порах этой структуры при 250 ^оС проводили термическое разложение SiH₄ и затем растворяли SiO₂.

5-82. Химическое осаждение из газовой фазы нельзя смешивать с химическими транспортными реакциями. Химический транспорт идет за счет обратимости химической реакции, которая в одной температурной зоне протекает в одном направлении, а в другой – в противоположном. Транспортные реакции протекают в замкнутых, изолированных системах, а процессы химического осаждения из газовой фазы, наоборот, в открытых системах, чаще всего – в потоке. Низкая скорость диффузии при химическом транспорте обусловливает рост крупных кристаллитов, поэтому метод в его обычном варианте не применяют для синтеза наночастиц.

5-83. Летучие и легко разлагающиеся карбонилы, металлоцены и фталоцианины Fe, Co и Ni позволяют получать наночастицы размером 1–5 нм и используются в качестве катализаторов пиролитического синтеза углеродных нанотрубок.

5-84. Наиболее известным предшественником процессов СВС может считаться горение термитной смеси (порошков алюминия и магнетита с размером частиц 50–300 мкм):

3 Fе₃O₄ + 8 Al ~ 4 А1₂O₃ + 9 Fе + Q.

Смесь воспламеняется примерно при 1300°C, при ее горении выделяется около 3300 кДж (на 9 моль железа ) и температура повышается до 2500–2800 °С. При этом железо плавится, что и позволяет проводить термитную сварку, например соединение рельсов в полевых условиях.

Подобные реакции широко используются в металлургии и относятся к классу процессов металлотермического восстановления (получение титана, урана, циркония, бериллия, РЗМ, ниобия, тантала и др.), причем разработаны процессы, сопровождающиеся образованием слитка, губки или порошка восстанавливаемого металла. Исходными соединениями служат оксиды, фториды, реже хлориды металлов, восстановителями – щелочные, щелочноземельные металлы или РЗМ.

5-85. Таким путем можно получать металлы (W), сплавы (AlNi, TiNi), оксиды (Al₂O₃, MgO), сложные оксиды (LiNbO₃, PbWO₄, CuFe₂O₄, La_0.8Sr_0.2CrO₃), нитриды (BN, Si₃N₄, TiN), карбиды (SiC, TiC), бориды (MoB₂, TiB₂), силициды, халькогениды (MoS₂), фосфиды (GaP), интерметаллиды, разнообразные композиты и другие вещества. При этом используются реакции различных видов: синтеза из простых веществ (TiC, AlNi, Si₃N₄), синтеза из оксидов (PbO + WO₃), окислительно-восстановительные (B₂O₃ + 3Mg + N₂ → 2BN + 3MgO), термического разложения (2BH₃N₂H₄ → 2BN + N₂ + 7H₂) и более сложные. Примеры получения наночастиц W методом СВС включают реакции WO₃ с Mg, NaBH₄, NaN₃ и Zn, которые обычно проводят в смеси с NaCl. Реакция с Zn слабо экзотермична (адиабатическая температура составляет для стехиометрической смеси около 1300 ^оС и понижается до ~700 ^оС при добавках 6 молей NaCl на 1 моль WO₃), поэтому ее инициируют нагреванием смеси до 370–420 ^оС.

Для получения металло-керамических композитов используют реакции восстановления активными металлами:

3 Nb₂O₅ + 28 Al → 5 Al₂O₃ + 6 NbAl₃,

3 TiO₂ + 13 Al → 2 Al₂O₃ + 3 TiAl₃.

5-86. Разработан процесс получения инструментальной керамики по реакции TiO₂ + 2Al + C + ZrO₂ → Al₂O₃ + TiC + ZrO₂. Получаемый композит содержал нанокристаллы TiC и ZrO₂ размером около 20 нм в смеси с аморфным Al₂O₃. Для получения нитрида алюминия предложена реакция 2 Al + 2 NH₄F → 2 AlN + 2 HF + 3 H₂.

5-87. В качестве восстановителей использованы также гидразиды, полиакриловая кислота, аланин, аспарагин, серин, ацетаты аммония и металлов. Типичные восстановители при их стехиометрическом соотношении с нитратами по удельному тепловыделению на грамм продуктов в реакции с нитратами образуют ряд: NH₂CH₂COOH > C₆H₈O₇ > (NH₂)₂CO >> С₂Н₂О₄.

В то же время, по удельному газовыделению на массу получаемого оксида металла щавелевая кислота занимает первое место и более чем вдвое превосходит другие восстановители. При этом восстановители образуют ряд: С₂Н₂О₄ >> (NH₂)₂CO > NH₂CH₂COOH ~ C₆H₈O₇. Следовательно, глицин и лимонная кислота являются более эффективными восстановителями по сравнению с мочевиной и щавелевой кислотой.

5-88. «Мокрое сжигание» с мочевиной использовано, например, для синтеза нанометровых порошков Al₂O₃ (средний размер 19 нм), Al₂O₃ + ZrO₂ (20–45 нм), MAl₂O₄ (M = Mn, Zn; 15–28 нм), MgAl₂O₄ (13–20 нм), M + MgAl₂O₄ (M = Fe, Co, Ni; 10 нм), M + Al₂O₃ (M = Ag, Pt, Pd; 7–10 нм), Pd + Al₂O₃ (10–18 нм), ZrO₂-Y₂O₃ (40 нм), LaCrO₃ (20 нм), ZnO (< 100 нм), ZrW₂O₈ (38 нм). По реакции нитратов с лимонной кислотой, мочевиной или глицином получают катализаторы синтеза углеродных нанотрубок

5-89. Эффект Киркендаля был описан в 1942 г., но только в 2004 г. был впервые использован для синтеза полых наночастиц. При взаимодействии наночастиц Со с серой или селеном таким путем удается получить полые наносферы из Co₃S₄ или CoSe, при взаимодействии наночастиц Ni или Co c фосфором – полые наносферы Ni₂P или Со₂Р. взаимодействием с серой – ZnS, CdS, Co₃S₄, с селеном - CoSе₂, с теллуром - СоТе. Уменьшение молярного объема при окислении наночастиц Al, Cu, Zn, Fe, CuSe, PbS, CdS, ZnS, Co₂P, Ni₂P и др. – оксиды соответствующих металлов.

5-90. Полученные лазерной абляцией Zn в водной среде наночастицы, покрытые ZnO, путем селективного травления слабыми кислотами (C₄H₆O₆; HAuCl₄ или H₂PtCl₆) превращали в полые частицы ZnO. Химическим травлением получены полые наночастицы Fe, Co, Cu₂O, фосфидов Fe и Mn.

5-91. Метод гальванического замещения использован для синтеза Au, Ag, Pt, Pd, сплавов PdAg, PtAg, PtAu, PtCo и др.

5-92. Метод позволяет получать наночастицы Si, SiC, MoS₂ и др.

5-93. Жидкометаллическим синтезом получены Al₂O₃, Al₂O₃·H₂O, Ga₂O₃, In₂O₃, Fe₃O₄, MgO, MoO₃, SnO₂, ZnO. Оксиды имеют насыпную плотность 0.02–0.05 г/см³, пористость до 98% и высокую удельную поверхность. Показана возможность получения хлоридов и нитридов металлов.

5-94. Тонкие покрытия требуются, например, для изготовления зеркал мощных лазеров, в которых чередуются десятки слоев диэлектрических материалов с сильно различающимися показателями преломления. Например, для гибких зеркал мегаджоулевого лазера использовали пленки из чередующихся слоев наночастиц ZrO₂, функциализованных поливинилпирролидоном (показатель преломления 1.72), и SiO₂ (1.22). Нанесение каждого слоя проводили методом погружения с медленным вытягиванием подложки из коллоидного раствора, причем большие зеркала требовали исключительно стерильных условий и баков емкостью 300 л.

5-95. Нитридирование чугуна и стали впервые было разработано во Франции в 1930-е годы. Солевой процесс был создан в 1940-е годы, а газовый – в 1950-е. В зависимости от условий проведения обработки покрытие получается или пористым (с кристаллитами столбчатой текстуры) или непористым.

5-96. Еще Рэлей предположил возможность образования мономолекулярной пленки жидкого масла на воде и даже определил среднюю толщину этой пленки. Учитывая эту возможность, И. Ленгмюр пошел дальше и нашел способ упорядочения пленок. В 1920 г. он описал способ переноса несмешиваемого с основной фазой монослоя на подложку. Позднее был создан метод нанесения одного монослоя на другой и появились разновидности метода.

5-97. Качественные одно- и многослойные (до 18 слоев) пленки были получены с поли-н-додецилакриламидом при скоростях сжатия 10 мм/мин и вытягивания 5 мм/мин. Их удалось перенести на гидрофилизованные н-октадецилтрихлорсиланом подложки из стекла, кварца и кремния.

Пленки Ленгмюра–Блоджетт были получены также при функциализации окисленных однослойных и многослойных УНТ амфифильными молекулами 4`-аминобензо-15-краун-5-эфира. Их вытягивали в горизонтальном направлении со скоростью 1–2 мм/мин. Пленки с УНТ, покрытых электропроводным поли-о-толуидином, были выделены с использованием дисперсии в хлороформе при скорости сжатия 1,67 мм/с.

Поскольку обычный метод Ленгмюра–Блоджетт не позволяет получать пленки из УНТ без примесей, был разработан прием, позволяющий синтезировать пленки квази-Ленгмюра–Блоджетт. Разбавленную дисперсию УНТ наносят на поверхность мембраны из Al₂O₃, под нижнюю часть которой подают жидкость, не смешивающуюся с дисперсией (деионизованная вода), и заставляют дисперсию всплывать в виде своеобразного «плота». Затем производят вытягивание пленки, как в обычном методе. При удалении растворителя из дисперсии трубки коагулируют.

Перенесенные на подложки пленки могут использоваться для создания устройств молекулярной электроники и биоэлектроники. Например, из SnO₂ и ленгмюровских пленок фуллеропирролидиновых производных созданы фотоэлектроды. Метод был использован для получения однородных пленок из однослойных и многослойных углеродных нанотрубок.

Реализованы процессы получения наночастиц магнитных материалов путем фотохимического разложения предшественников.

5-98. Термическое разложение ацетата цинка позволяет получать пленку из нанокристаллов ZnO размером 5–10 нм, которые служат затравкой при последующем выращивании «леса». Наночастицы Au также позволяют вырастить «лес» ZnO. Одномерные нанокристаллы CuO могут быть получены нагреванием медных подложек на воздухе при 400–700 ^оС.

5-99. Нанотрубки TiO₂ диаметром около 8 нм и удельной поверхностью до 400 м²/г впервые были получены японскими учеными в 1998 г. при обработке порошкообразных оксидов в гидротермальном растворе NaOH с концентрацией 5 – 10 М/л. Как было показано позже, полученное вещество в действительности является титановой кислотой H₂Ti₃O₇, имеющей в виде относительно массивных кристаллов слоистое строение. Нанотрубки имеют рулонную структуру с межслоевым расстоянием 0.75–0.80 нм (гораздо выше, чем расстояние у многослойных углеродных нанотрубок).

Нанотрубки металлического Bi, обладающего псевдослоистой структурой типа ромбоэдрического графита и черного Р, получают восстановлением в гидротермальных условиях при 120 ^оС по реакции:

4Bi(NO₃)₃ + 3N₂H₄ + 12NH₄OH → 4Bi + 3N₂ + 12H₂O + 12NH₄NO₃

Трубки были многослойными и имели диаметр около 5 нм. В каждом слое один атом металла связан с тремя другими с образованием тригональной пирамиды; сочлененные вершинами пирамиды формируют складчатые слои.

5-100. Метод ПЖК был впервые описан в 1957 г. для получения усов Si (усы тогда чаще именовали вискерами), но получил название в 1964 г. после изучения Вагнером и Эллисом его механизма. Позднее он был распространен на Ge и нанопроволоки и наностержни большого числа других веществ (включая GaAs и LiF), причем количество работ стало резко возрастать в 1990-е годы. Таким путём получают упорядоченные структуры из нитевидных наночастиц – «лес».

5-101. Из смеси LiF и ZnO, нагретой до 750–850 ^оС, в токе Ar в зоне с температурой 400–500 ^оС выделены наностержни LiF. Предполагается, что формирование продукта протекает по механизму ПЖК с участием капелек Zn.

Недавно (2009) удалось реализовать метод ПЖК для выращивания слоистых наностержней из InAs и GaInAs с четкой границей между двумя полупроводниками.

Разработан метод механической планаризации (укладки на поверхность подложки параллельно друг другу) «леса» из нитевидных наночастиц.

5-102. Реакция паров AlCl₃ c NH₃ (4 об.% в N₂) на катализаторах из Fe, Co или Ni при 700 ^оС позволяет получать наноконусы AlN и «лес» из нитрида.

5-103. Трубчатый BN был получен взаимодействием углеродных нанотрубок с парами В₂О₃ в атмосфере N₂ при 1300 -1500 ^оС (температура кипения В₂О₃ равна 2250 ^оС) по реакции:

В₂О₃ + 3С_(НТ) → 2BN_(HT) + 3CO.

С помощью углеродных нанотрубок получены нановолокна из GeO₂:

Ge_г + 2О₂ + 2С_(НТ) → GeO₂ + 2СО,

а также нановолокна SiC:

Si_г + C_(HT) →SiC_(НВ),

SiO_г + C_(HT) → SiC_(НВ) + СО.

5-104. Матричным методом с использованием УНТ синтезированы нанотрубчатые SiO₂, Al₂O₃, ZrO₂, MoO₃, RuO₂, с использованием пористого Al₂O₃ – нанотрубки TiO₂, In₂O₃, BaTiO₃, PbTiO₃ и наностержни ZnO, V₂O₅, WO₃, Co₃O₄, MnO₂. Перечень веществ, выделяемых таким путём в форме нитевидных и трубчатых частиц, может быть неограниченным.

Для получения нанотрубок диаметром 5–50 нм из GaN (полупроводниковый материал для светодиодов, способных работать при высоких температурах, и для других приборов и устройств) использованы матрицы из нанопроволок ZnO. Последние в виде «леса» из отдельных «столбиков» длиной 2–10 мкм были выстроены перпендикулярно поверхности сапфировой подложки. Нанесение GaN производили методом химического осаждения из газовой фазы, в конце процесса матрицу испаряли.

Для образования нанотрубок из Fe₂O₃ использовали матрицы из наностержней MgO, на которые наносили продукты лазерного распыления магнетитовой мишени и затем растворяли матрицу.

Нанотрубки Ag выделяли сорбцией ионов или наночастиц на функциализованных силанольными, аминными или тиоловыми группами наностержнях SiO₂ c последующим травлением матрицы.

5-105. Разложение (NH₄)₂MoS₄ в порах мембраны с последующим растворением мембраны в NaOH синтезированы нанотрубки MoS_2. Взаимодействие игольчатых нанокристаллов WO_3-x с атмосферой из Н₂ и H₂S ведёт к образованию нанотрубок WS₂. Осаждением из раствора CdCl₂ действием тиомочевины при рН 11.5 выделены нанотрубки CdS. Синтезированы нанотрубчатые InS, PbS, NbS₂, TaS₂, MoSe₂ и WSe₂. В матрице Al₂O₃, модифицированной метил-γ-диэтилентриаминопропилдиметоксисиланом, электрохимическим методом сформированы нанотрубки Ni с необычными магнитными свойствами. Заполнение пористого Al₂O₃ раствором ацетата палладия(II) и поли(D,L-лактида) в СH₂Cl₂ и кратковременным нагреванием до 200 ^оС получены нанотрубки Pd. С помощью поликарбонатных и оксидных мембран были сформированы нанотрубки Au, которые проявили необычно высокую каталитическую активность и способны в присутствии О₂ и Н₂О или Н₂О₂ окислять СО до СО₂ при комнатной температуре.

5-106. Селективное выщелачивание впервые применил М. Реней в 1920 г. для получения пористого никеля (никель Ренея). Позже проведено выщелачивание сплавов Ag–Au и Ni–Zn. Выщелачиванием Al из CuAl₂ или NiAl₃ получены пористые медь и никель.

5-107. Пористые силикатные стекла начали входить в практику еще в 1930-х гг., однако лишь разработка стекла Викор позволила получать микро- и мезoпористые аморфные материалы. Щелочные боросиликатные стекла определенных составов при термической обработке образуют две фазы, одна из которых обогащена кремнеземом и нерастворима в кислотах, а вторая содержит бораты щелочных металлов и легко выщелачивается. После выщелачивания кремнеземный продукт спекают, получая пористое стекло. В 1960-х гг., используя тот же принцип, удалось разработать процессы получения пористых стекол с регулируемым размером пор, диаметр которых мог меняться от 2 до 200 нм.

5-108. Стёкла, получаемые методом золь-гель, имеют диаметр пор от 2.5 до 20 нм, общий объем пор 0.4–1.3 см³/г (выше у стекол с более крупными порами), удельную поверхность 220–610 м²/г (более высокую у стекол с меньшим диаметром пор) и плотность 0.8–1.6 г/см³ (более высокую у стекол с большим диаметром пор). Аэрогели, выпускаемые в промышленных масштабах, имеют диаметр пор более 2.5 нм и удельную поверхность 250–400 м²/г, ксерогели – соответственно 2–20 нм и 250–1000 м²/г. Аэрогели получают сушкой гелей.

5-109. Молекулярный объем Al составляет 9.997 см³/моль (плотность 2.6989 г/см³), а Al₂O₃ в расчете на грамм-атом – 8.767 см³/моль (плотность 3.99 г/см³), или на 12% меньше. Следовательно, при окислении должна происходить усадка, и относительный объем пор в полученной мембране должен составлять 12%.

5-110. Максимальная толщина подвергаемой электрохимическому окислению алюминиевой плёнки определяется предельным напряжением, выше которого происходит возгорание металла. Она не превышает 500 мкм и уменьшается с ростом температуры процесса окисления.

5-111. Для оксидирования используют, например, 0.2–0.3 М раствор щавелевой кислоты при напряжении постоянного тока 40 В, плотности тока 0.1–5 мА/см² и температуре 15–18 ^оС.

Первые эксперименты по получению пористого оксида были проведены Ф. Келлером с соавт. из Aluminium company of America в 1953 г.

5-112. Реальная текстура материала отличается от идеальной: обычно поры неодинаковы по размеру и в сечении имеют не гексагональную, а овальную форму.

5-113. Двухступенчатое травление проводят сначала в 0.3 М H₂SO₄, затем – в Н₃РО₄ и CrO₃. Оптимальное напряжение составляет 25 В для H₂SO₄ и 195 В для Н₃РО₄. Диаметр пор составляет 30–60 нм, расстояния между порами – около 100 нм, плотность пор – порядка 10¹⁰–10¹² см^-2. Диаметр пор может быть несколько увеличен последующим химическим травлением 5%-ным раствором Н₃РО₄.

5-114. Анодизация титана с последующим травлением в 0.5%-ной HF была впервые описана в 1999 г. Она позволяет сформировать мембрану с цилиндрическими (постоянное напряжение) или коническими (равномерно увеличивающееся напряжение) нанопорами. Плотная пленка из параллельно уложенных нанотрубок TiO₂ получена анодированием титановой фольги в этиленгликоле, содержащем фторид-ионы.

5-115. Анодирование Si ведут в водных, водно-органических или органических растворах HF. Используют легированный монокристаллический Si с ориентацией (100) или (111). Увеличение пористости может достигаться несколькими путями: понижением концентрации HF, увеличением продолжительности процесса и плотности тока, а также выбором исходного материала (повышением концентрации легирующих примесей в Si n-типа и уменьшением их концентрации в Si p-типа). Пористый Si имеет увеличенные параметры кристаллической решетки. Цилиндрические поры могут располагаться перпендикулярно поверхности подложки и параллельно друг другу.

5-116. Первый органический аэрогель был получен в 1989 г. путем водной поликонденсации резорцинола и формальдегида с последующей сушкой поперечносвязанного полимера. Впоследствии поликонденсацию этой смеси стали использовать довольно широко.

5-117. Пропитывание пористого углерода раствором соединения кремния в сверхкритическом СО₂ с последующим удалением матрицы также позволяет получить микропористый SiO₂. Взаимодействие порошкообразного Si с пористым углеродом при 1200–1300 ^оС приводит к образованию мезопористого β-SiC.

5-118. Для функциализации SiO₂ алкильными группами используют триметилхлорсилан, диметилдихлорсилан, метилтрихлорсилан, триметилметоксисилан, диметилдиметоксисилан, метилтриметоксисилан.

5-119. Для биомедицинского применения стерическую стабилизацию осуществляют с помощью полиэтиленгликоля и углеводов – крахмала, декстрана или хитозана. Функциализация энзимами позволяет создавать биосенсоры, природными полимерами (хитозан) – биосовместимые материалы. Функциализацию используют также для придания покрытиям биоцидных свойств.

5-120. Реагентами для замены гидрофобных лигандов служат соли четвертичных аммониевых оснований (тетраоктиламмонийбромид, гексадецилтриметиламмоний-бромид, 4-диметиламинопиридин), амфифильные вещества (2,3-димеркаптоянтарная кислота, α-циклодекстрин) и сополимеры. Эти реагенты после завершения фазового переноса легко могут быть замещены биофункциональными лигандами.

5-121. Предположение о направляющей роли органической матрицы в процессах биоминерализации впервые высказал Г. Ловенстам в 1970-х гг. Он обнаружил в зубах хитонов (морских панцирных моллюсков) магнетит и связал высокую прочность этих зубов с биоминерализацией. В 1981 г. он опубликовал в журнале Science статью с описанием 60 минералов биологического происхождения. Проведённые позднее в разных странах исследования выявили белки, участвующие в процессах биоминерализации, и позволили установить механизм комплементарного взаимодействия органической матрицы и образующихся неорганических веществ.

5-122. Предполагается, что анизотропные наночастицы магнетита могут взаимодействовать с магнитным полем Земли и передавать информацию биорецепторам, позволяя птицам и рыбам при сезонных миграциях ориентироваться по магнитному полю.

5-123. Раствор ферритина можно стабилизировать функциализацией белками или введением Al(NO₃)₃·9H₂O. Действием H₂S получены наночастицы FeS, повторяющейся обработкой раствором солей Cd²⁺ с последующим взаимодействием с S^2– выделены наночастицы CdS. Удалось получить хелатированные ионы Gd в ферритиновой оболочке – потенциальный материал для ЯМР-томографии.

Описано использование ферритина для получения однородных по размеру наночастиц железа и оксида железа с последующим каталитическим пиролизом углеводородов и формированием углеродных нанотрубок. Для этой же цели применяли ферритиноподобный белок Dps, содержащий 12 блоков с внутренней полостью 4 нм, в которой находится от 250 до 400 атомов Fe.

5-124. Бактерии Geobacter sulfurreducent способны восстанавливать Fe(III), а если в их среду обитания добавлять соли Со(II), формировать наночастицы феррита кобальта размером 8 нм. Исследователям удалось получать до 1.6 г наночастиц на 100 мл среды в сутки. Бактерии Pseudomonas stutzeri AG259 в присутствии ионов Ag⁺ образуют внутри себя плоские полиэдрические кристаллы Ag размером 100–200 нм.

5-125. Диамомовы водоросли – самые распространенные представители фитопланктона, число их видов превосходит 25 тысяч. Они отличаются не только микроскопическими размерами, чаще всего представляя собой всего одну биологическую клетку, но и тем, что свою жидкую основу защищают панцирем из аморфного кремнезема. Панцирь обычно состоит из двух половинок, находящих одна на другую, и образуется за счет поглощения и химической переработки («переваривания») растворенных в воде кремниевых кислот. Некоторые водоросли живут колониями, причем форма колониальных образований (цепочечная, ленточная, веерная, звездчатая, сферическая или др.) довольно четко воспроизводится. В обычных условиях диатомовы водоросли размножаются в геометрической прогрессии, чем также выделяются из остального живого мира. Водоросль-клетка делится на две каждые 4–8 ч.

Панцири добывают в промышленных масштабах. Инфузорная земля, она же горная земля, диатомит, рыхлые разновидности диатомита – кизельгур, трепел – это скопления кремнеземных панцирей диатомовых водорослей, некогда обитавших в древних морях.

5-126. Уже ставится задача для нужд нанотехнологии классифицировать диатомовые водоросли по размерам и форме отдельных частей их скелетов: по геометрии пор, створок, ребер, рогов, шипов, шипиков, щетинок, сплошных и полых колючек, трубковидных выростов и пр.

Биологам необходимо провести исследования специфических белков и генов, «задающих» ту или иную форму кремнеземного скелета, чтобы в результате получать нужные для техники формы (уже известен белок, называемый стаффином, который управляет синтезом микроскопических структур из растворенных в воде кремнекислот).

Форму скелетов можно менять, вводя те или иные растворимые соли в искусственную среду обитания водорослей. В принципе возможно «научить» отдельные еще живые водоросли находить определенные места на какой-либо подложке и закрепляться на ней, то есть подойти к процессу биологической сборки нужных функциональных структур.

5-127. Археи широко распространены в природе, имеют размер 1–10 мкм, принадлежат к царству прокариотов, не обладают клеточным ядром и органоидами с мембранами. Они обитают в экстремальных условиях (очень высокие и очень низкие температуры, высокая солёность вод, глубины морей и океанов, близ кратеров вулканов, в бескислородной атмосфере), непригодных для жизни представителей царства эукариотов. Археи применяют для ликвидации некоторых видов отходов (способны расщеплять целлюлозу), производства биогаза и очистки жидкостей.

5-128. Недавно было показано, что пчелиный мёд может применяться для восстановления HAuCl₄ и стабилизации наночастиц золота в растворе.

5-129. Термин «механохимия» ввел немецкий физико-химик В.Ф. Оствальд (1853 -1932) в 1891 г.

5-130. В отдельных случаях (смеси Ti–C, Nb–C, Zr–B) возможно инициирование взрывного взаимодействия. Однако для получения Ti₄₄C₅₆ размером 2–5 нм, агрегированных в сферические частицы диаметром 300 нм, из порошков микронного размера требуется почти 200 ч. Реакции металлов с газами также протекают очень медленно. Так, нитридирование Nb или Ta требует помола в течение десятков часов.

5-131. Реакция Ni(OH)₂ протекает при 200–400 ^оС, требует нескольких часов и позволяет получать частицы с размером до 10 нм. Реакция в присутствии NaCl протекает быстрее. Хлорид натрия предотвращает агрегирование наночастиц продукта и легко может быть отмыт водой.

Наночастицы ZrO₂ размером 4–5 нм получены при механоактивировании смеси ZrOCl₂∙8H₂O c NaOH, нагревании до 400–600 ^оС и отмывке NaCl (Институт химии твёрдого тела и механохимии СО РАН).

Из оксидов получены ферраты (ZnO + Fe₂O₃ → ZnFe₂O₄), титанаты (BaO + TiO₂ → BaTiO₃) и другие металлаты. Вместо оксидов в подобных реакциях могут использоваться гидроксиды и карбонаты. Для получения металлатов предложено использовать смеси гидроксидов, один из которых обладает кислотными, другой – основными свойствами. Для механохимического синтеза наночастиц NiO используют реакции, проводимые при интенсивном механическом измельчении.

5-132. Активирование в шаровой мельнице в течение 100 ч. смеси крупнозернистых порошков W, Co и графита приводит к образованию смеси наночастиц WC и Co размером 11–12 нм. Спекание этой смеси протекает при более низких температурах, чем смеси обычных порошков. Различные наноструктурированные композиционные материалы с добавками наночастиц SiC на основе Al или Cu получены в высокоинтенсивных мельницах в Московском институте стали и сплавов.

5-133. В Институте химии твердого тела и механохимии СО РАН механохимическим методом получены пересыщенные твердые растворы Cu–Sn, Cu–In, Cu–Hg, Ni–Ge, Ni–Al, Ni–Bi, Ni–Sn, Ni–In, Fe–Sn, обладающие избыточной свободной энергией. Механохимическим методом получены сплавы металлов (FeNi, FeAl) с размерами 5–15 нм.

5-134. Взаимодействие С или BN с металлами (Ag, In, Zr, Mo, W, Fe, Co, Ni и др.) в условиях механического активирования с последующим отжигом позволяет получать наночастицы металлов в оболочке из С или BN.

5-135. После кратковременного активирования инициируются реакции в системах Fe₂O₃–Al–Fe и Al(65 ат.%)–Cu(20 ат.%)–Fe(15 ат.%).

5-136. За счет выделения водорода из воды соли Au и Ag восстанавливаются до наночастиц металлов, а Ti может гидрироваться водой. При частоте 19.5 кГц и мощности 600 Вт раствор FеС1₃ (300 мл) при 70 °С использовали для нанесения на сферические частицы полиакрилата ферритового покрытия.

5-137. Удается проводить разложение металлоорганических веществ с образованием наночастиц. Наночастицы Со получены из раствора Со₂(СО)₈ в толуоле и из раствора Со(СО)₃(NO) в декане, наночастицы Fe и Fe₂O₃ – из органических растворов Fe(CO)₅. Сонохимическое разложение в растворе органических предшественников позволяет синтезировать наночастицы ферритов – NiFe₂O₄, CoFe₂O₄, BaFe₁₂O₁₉. Для этого используют, например, интенсивное озвучивание растворов Fe(CO)₅, Ni(CO)₄, Ba[COOCH(C₂H₅)C₄H₉]₂ в декане или декалине.

5-138. Коллоидные растворы хелатных комплексов Ag, Cu, Zn, Co и Mg выпускаются на Украине и могут применяться в медицинских целях.

5-139. Путем радиационно-химического восстановления из растворов Co(ClO₄)₂ и NaCOOH получены сферические частицы Со диаметром 2–4 нм, из растворов Ni(ClO₄)₂ и изопропилового спирта – сферические частицы Ni такого же размера. При γ-радиолизе KCu(CN)₂ и AgNO₃ в присутствии восстановителей – наночастицы Cu и Ag.

5-140. Нановолокна оксидов металлов получают из расплавов полимеров, содержащих предшественники оксидов, при удалении полимеров из композитного волокна. Для получения нановолокон TiO₂ применяют, например, раствор тетраоксиизопропоксида титана Ti(Oi-Pr)₄ и поливинилпирролидона в 2-пропаноле.

5-141. Облучение подложки из Si₃N₄ вызывает разложение нитрида, а последующее селективное химическое травление Si – образование пор. Диаметр пор определяется длительностью облучения и может меняться в пределах 17–200 нм.

5-142. Электрохимическим методом получены нанопроволоки Au, Ag, Sn, Cu, Ni, Co, Pt, Pd, Pb, Fe, Bi. Последовательное осаждение слоев Cd и Se позволяет синтезировать наностержни CdSe. Гидролитические реакции приводят к образованию оксидов Si, Zn, Cu и Fe, монокристаллических наностержней BaWO₄, BaCrO₄, а также CaF₂, BaF₂, SrF₂, NH₄MnF₃, KMnF₃. Применяют также осаждение с помощью золь–гель-метода.

5-143. Насыщение смолы Дауэкс ионами Co²⁺ и Fe³⁺ с последующим гидролизом NaOH позволило получить частицы CoFe₂O₄ размером 1–7 нм. С помощью процессов ионного обмена получены наночастицы Pd, CdS, ZnS и др. на углеродных нанотрубках с предварительно привитыми карбоксильными группами. Разнообразные наностержни получены во внутренней полости нанотрубок.

5-144. Первые синтезы с применением мягких матриц относятся к 1971 г., когда с помощью тетраэтилоксисилана и алкилтриаммония в США была получена упорядоченная гексагональная структура SiO₂. Однако продукт не был охарактеризован, хотя и запатентован. В начале 1990-х гг. специалисты фирмы Mobil использовали цетилтриаммонийбромид в гидротермальных условиях для синтеза молекулярного сита M41S щелочным гидролизом. В то же время подобные синтезы были проведены в Японии.

5-145. Для получения мезопористого ZrO₂ с относительно высокой удельной поверхностью (240–360 м²/г) формируют композит, содержащий гидроксид циркония и катионогенный ПАВ – четвертичное аммониевое основание – и затем удаляют ПАВ.

5-146. В 1997 г. при использовании лиотропных жидких кристаллов на основе неионогенного ПАВ С₁₆(ЕО)₈ восстановлением H₂PtCl₆ были впервые получены микрочастицы мезопористой платины. Позднее метод был модифицирован для выделения мезопористых Cu, Ag, Zn, Cd, Sn, Bi, Co, Ni, Ru, Rh, Pd, а также Se и Te.

5-147. Специалисты разделяют понятия «обратная мицелла» (трехкомпонентная система) и «микроэмульсия» (четырехкомпонентная система), однако для упрощения в тексте учебного пособия такого разделения не проведено.

В 1943 г. в английском журнале Nature появилась статья Хоара и Шулмана с описанием гомогенного прозрачного, оптически однородного коллоидного раствора, состоящего из воды, масла (жидкий длинноцепочечный углеводород) и двух ПАВ (цетилтриаммонийбромид и спирт или амин). Раствор они назвали микроэмульсией и предложили строение структур, обозначенных ими как обратные мицеллы. Диаметр мицелл составлял 0.6–8 мкм. Авторы указали, что ориентация молекул ПАВ не является случайной и позволяет сформировать сферические агрегаты, в которых второй ПАВ снижает силы отталкивания положительно заряженных «головок» первого ПАВ. Устойчивость обратных мицелл связана с ион-дипольным и диполь-дипольным взаимодействием. Позднее было показано, что ориентация молекул в обратных мицеллах минимизирует поверхностное натяжение между агрегатами и делает систему термодинамически стабильной.

Первый синтез с использованием обратных мицелл был проведен в 1982 г. Бутонне, Кицлингом и Стентиусом.

5-148. Путем взаимодействием в микроэмульсиях растворов солей металлов с восстановителями (NaBH₄, N₂H₄, H₂) получены наночастицы металлов (Cu, Ag, Bi, Fe, Co, Ni, Pt, Pd, Ir, Rh) и сплавов (FeNi, FePt_x) размером 1–30 нм (иногда до 300 нм). По реакциям нитратов и хлоридов со щелочами выделены оксиды металлов (Al₂O₃, CeO₂, TiO₂, SnO₂, Fe₃O₄), металлаты и сложные оксиды (LiNi_0.8Co_0.2O₂, Mn_1–xZn_xFe₂O₄, CoCrFeO₄, YBa₂Cu₃O_7–x и др.) размером 3–40 нм (до 200 нм). Описано получение халькогенидов, фторидов и хлоридов.

5-149. Метод зондовой перьевой нанолитографии появился в 1999 г. и предполагал использование самособирающихся слоев 16-меркаптогексадекановой кислоты на золотой подложке, хотя первые опыты по нанесению таким путем 1-октадекантиола на поверхность слюды были проведены еще в 1995 г. Поскольку русское название метода еще не утвердилось, необходимо указать, что в оригинале его обозначают как «dip pen nanolitography». С помощью этого метода удалось осадить биофункциональные липидные слои контролируемой высоты (5–100 нм).

5-150. Термическая зондовая нанолитография испытана, в частности, при нанесении октадецилфосфоновой кислоты (температура плавления около 100 ^оС) на слюду. Один из более продвинутых вариантов для записи информации – создание углублений в подложке из полиметилметакрилата. Ускорение записи и последующего чтения достигается с помощью многозондовых устройств (система «Millipede» компании IBM). Многозондовые установки могут иметь до 55000 кантилеверов. Появились системы микродозирования и установки, позволяющие наносить несколько составов.

5-151. Начало разработки метода окислительной зондовой нанолитографии было положено в 1990 г., когда с помощью СТМ было произведено локальное окисление покрытой водородом поверхности Si. В 1993 г. была показана возможность использования для этой цели АСМ.

5-152. Для образования упорядоченного слоя скорость движения гребка должна быть невысокой (0.035 мм/с) и соответствовать скорости перемещения фронта испарения растворителя. Таким путем удается создать маску на площади до 1 см².

Наносферная литография использована, в частности, для напыления островков Ni и последующего выращивания упорядоченных массивов углеродных нанотрубок. Эти массивы в видимом диапазоне длин волн проявляют свойства фотонных кристаллов.

5-153. Волны Белоусова–Жаботинского были открыты Б.П. Белоусовым в 1951 г. и позже детально исследованы и описаны А.М. Жаботинским. Это класс химических реакций, протекающих в колебательном режиме и вызывающих периодическое изменение некоторых параметров (цвет, концентрация компонентов, температура и др.) с образованием пространственно-временной структуры. Ячейки Рэлея–Бенара – упорядоченное конвективное движение в сравнительно тонком слое вязкой жидкости, равномерно подогреваемой снизу. Благодаря градиенту температур по толщине слоя он разбивается на отдельные одинаковые по размеру ячейки – цилиндрические валы или правильные шестигранники, в пределах которых происходит конвективная циркуляция жидкости.

5-154. Описан процесс формирования на подложке Si рисунков из наночастиц иттрий-алюминиевого граната Y₃Al₂(AlO₄)₃ методом «химической литографии», когда сначала для образования рисунка используют метод перемещения атомных ступенек, проводят на ступеньках селективную химическую реакцию N₂ и О₂ и затем путем погружения подложки в спиртовую дисперсию и отжиг в вакууме «привязывают» наночастицы. Легированный ионами Eu³⁺ гранат является люминофором.

5-155. Сверхрешётки полупроводников созданы в 1970-х гг., сверхрешётки металлов – в 1980-х гг.

5-156. Наночастицы PbSe размером около 5 нм в форме усеченных октаэдров при разбавлении их плотного слоя на углеродной пленке образуют нанокольца.

При длительном выдерживании полимерной мембраны из модифицированного поливинилиденфторида в дисперсии наночастиц TiO₂ (диаметр около 10 нм) удается получить мембрану из оксида.

Медленное окисление наночастиц CdTe, стабилизированных тиогликолевой кислотой, ведёт к образованию полосок длиной от 1 до 4 мкм, которые при облучении видимым светом за счёт неравномерного протекания реакции сворачиваются в винтообразные структуры. Величина шага винта (от 250 до 1500 нм) зависит от дозы облучения.

К главе 6.

6-1. Термин «графен» для одноатомных углеродных слоев впервые был применен в 1987 г. для одиночных слоёв графита и рекомендован к применению ИЮПАК в 1995 г.

6-2. Средняя температура плавления графита при давлении 10–100 МПа с точностью 100 К равна 4800 К. Энтальпия плавления составляет 10 кДж/г, плотность жидкости вблизи точки плавления – 1.8 г/см³.

6-3. Первые электронные микроснимки углеродных нанотрубок наблюдали в 1950-х гг. Л.В. Радушкевич и В.М. Лукьянович (Институт физической химии РАН), хотя волокнистый углерод был известен с конца XIX в. Снимки нанотрубок диаметром 7 нм были опубликованы в 1976 г. (М. Эндо, Япония, и А.Оберлен, Франция). Первые гипотезы о строении нанотрубок из графеновых слоёв высказаны в статье А.М. Нестеренко с соавт. в 1983 г. Однако открытие углеродных нанотрубок некоторыми авторами приписывается японскому специалисту по электронной микроскопии С. Идзиме, который связал строение нанотрубок с фуллеренами (1991 г.), а несколько позже (1993 г.) обнаружил однослойные нанотрубки.

6-4. Первый синтез наноконусов проведен в 1994 г. Графитовые микроконусы были обнаружены гораздо раньше – в 1957 г.

6-5. Углеродные нанорожки впервые получены и описаны японскими исследователями в 1999 г.

6-6. Фуллерены были открыты в 1985 г. англичанином Г. Крото и группой американцев под руководством Р.Е. Смолли. В 1996 г. Крото, Смолли и Р.Ф. Кёрл были удостоены Нобелевской премии.

6-7. Плоская структура сетки из атомов углерода сохраняется, если шестиугольные циклы графенов заменить на пяти- и семиугольные циклы, но так, чтобы каждые два сочлененных семиугольника соседствовали с двумя пятиугольниками, разделяя пятиугольники, а каждый пятиугольник был окружен шестью семиугольниками. Такая сетка названа пентагептитом.

Иная по строению, хэкелитовая сетка строится так, что содержит пяти-, шести- и семичленные циклы. Она может содержать повторяющиеся сочетания из трех семиугольников в окружении чередующихся пяти- и шестиугольников, или пяти- и семиугольники, связанные шестиугольниками. Теоретически допустимо существование графинов – шестиугольных циклов, сочлененных линейными карбиновыми цепочками.

Помимо отмеченных веществ, было заявлено об открытии углерода(VI) (1972) и углерода(VIII) – (XII).

6-8. Изучение подобных частиц показало, что непланарные графитовые частицы образуются по тому же механизму, по какому происходит замыкание соседних плоскостей на поверхности кристаллов природного и синтетического графита и делает поверхностную реконструкцию (реструктуризацию) графита отличной от реконструкции других кристаллов.

Существуют другие переходные формы углеродных материалов, например микроскопические конические частицы с диаметром в основании до 10 мкм и длиной до 110 мкм, в вершине которых находится довольно длинная МУНТ или УНТ в оболочке из аморфного углерода.

6-9. Активированный уголь может иметь очень высокую удельную поверхность: после высокотемпературной обработки водяным паром получены образцы с удельной поверхностью 1860–2120 м²/г, после активирования КОН – 2410–2950 м²/г.

6-10. Выделяют следующие типы пленок: из а-С (мягкий аморфный углерод), из а-С:Н (мягкий водородсодержащий аморфный углерод с преобладанием sp²-связей), из ta-C (тетраэдрический аморфный углерод с высоким содержанием sp³-связей), из ta-C:H (тетраэдрический водородсодержащий аморфный углерод с высоким содержанием sp³-связей), из нанокристаллического алмаза, из нанокристаллического графита; из стеклоуглерода; из полимеризованного а-С:Н, из графитоподобного углерода очень высокой твердости.

Как и тетрагональный аморфный углерод (ta-C), алмазоподобный углерод содержит sp²- и sp³-связи с преобладанием последних (до 88%). Выделены также гибридные материалы ta-C–полимер.

6-11. Подсчитано, что на площади графена размером 1 нм² содержится 38 атомов С, а энергия связи между двумя такими пластинками превышает 2 эВ.

6-12. В 2004 г. путем расщепления графита удалось получить отдельные плоские графеновые листки (Университет Манчестера, Великобритания). До открытия метода его получения считалось, что такая возможность исключена и графен изучали теоретическими методами. Через короткое время интерес к этим истинно двумерным образованиям настолько вырос, что они вошли в число наиболее широко обсуждаемых материалов. Авторы работы, выпускники Московского физико-технического института А. Гейм и К. Новосёлов, в 2010 г. были удостоены Нобелевской премии по химии.

Плоские графитовые наночастицы с небольшим числом графеновых слоев получали за 10 – 15 лет до выделения однослойного графена.

6-13. На практике графены испытывают влияние подложки, что вызывает рассеяние электронов и ограничивает баллистическую проводимость. В то же время графены сравнительно устойчивы к влиянию примесей.

6-14. Углеродные атомы на кромках типа кресла подобны атомам в карбине с преобладанием синглетного состояния, атомы на кромках типа зигзага подобны атомам в карбене с преобладанием триплетного состояния.

6-15. Двухслойный графен может иметь одну их трёх упаковок: типа АА, когда каждый атом верхнего слоя находится над атомом нижнего слоя; типа АВ, когда нижний слой несколько смещён относительно верхнего и часть атомов нижнего слоя проецируется в центр шестиугольников верхнего (подобно расположению в обычном графите); типа упаковки в турбостратическом графите, когда соответствия в расположении слоёв нет.

6-16. Как и графены, нанотрубки содержат электроны на sp²-орбиталях. При сворачивании происходит регибридизация или смешение σ- и π-связей, σ-электроны несколько выходят из плоскости, а π-электроны становятся более делокализованными. Поэтому нанотрубки являются более прочными, более электро- и теплопроводными, чем графены, и к тому же более химически и биологически активными.

6-17. Углеродные нанотрубки, в отличие от фуллеренов, не являются молекулами в полном значении этого термина. Часто встречающееся определение нанотрубок как молекул нельзя признать вполне точным. Они не имеют строго определенной молекулярной массы, каждая трубка содержит свое число атомов С. Их нельзя отнести к обычным полимерам, поскольку неясно, что надо принимать за мономерную частицу: атом С, шестиугольник С₆ или кольцо из шестиугольников.

6-18. В научной литературе нет единого определения УНВ. Одни авторы относят все УНВ к многослойным УНТ, другие считают критерием принадлежности к УНВ коническое расположение графенов в стенках УНТ, третьи и четвертые полагают, что УНВ – это многослойные УНТ диаметром более 20 нм или более 50 нм. Встречается определение УНВ как сильно дефектных многослойных УНТ.

6-19. Крупнейшим производителем ГУВ является японская фирма Шова (Сёва) Денко: в 1996 г. годовые производственные мощности составляли 20 т., в 2007 г. увеличены до 100 т., в 2010 г. – до 400 т.

6-20. Силы Ван-дер-Ваальса проявляются не только при взаимодействии нанотрубок между собой. Тонкие УНТ словно магнитом притягивают к своей внешней поверхности фуллерены, небольшие полиэдрические частицы и обломки других углеродных наноструктур.

6-21. Модуль Юнга многослойных УНТ при постояннм числе слоёв не зависит от диаметра, с уменьшением числа слоёв или толщины стенок он повышается, хотя закономерности его изменения не выяснены до конца. Термическая устойчивость в инертной среде повышается с ростом числа слоёв: в ультравысоком вакууме однослойные УНТ в сростках начинают коалесцировать при 1200–1300 ^оС. При высоких температурах индивидуальные однослойные УНТ проявляют суперпластичность и могут растягиваться на 280%.

6-22. В США длительное время разрабатывался процесс получения УНТ разложением СО с летучим катализатором, в качестве которого использовали Fe(CO)₅ (процесс HiPco). Было создано несколько последовательных поколений реакторов, однако недостатки процесса вынудили разработчиков прекратить дальнейшие усилия, а вложенные фирмами большие средства списать в убытки. Другая разновидность процесса получения УНТ разложением СО, также разработанная в США, реализуется в реакторах с псевдоожиженным слоем (процесс CoMoCat). Этот процесс несколько проще процесса HiPco, но из-за непреодолимых недостатков также уступает методам получения УНТ пиролизом углеводородов.

6-23. На макроволокна из УНТ некоторое время назад возлагались большие надежды в связи с попытками создания «космического троса» и реализации высказанной ещё в начале ХХ в. в России идеи подъема грузов на орбиту. Однако связать УНТ, обладающие рекордной прочностью, в прочное макроволокно оказалось далеко не просто.

6-24. Компания Nanocomp Technologies объявила о поставках прочных макроволокон длиной до 10 км, причем для их изготовления используют длинные УНТ. Крученые нити имеют прочность 3 ГПа и по трещиностойкости превосходят нити кевлар и тварон. Компания продемонстрировала антенны, сплетенные из производимых ею нитей. Предполагается, что электропроводные макроволокна заменят металлы в электрических цепях космических аппаратов и самолетов (в каждом самолете Боинг-787 до 61 мили кабелей).

6-25. Для повышения прочности стекловолокна на растяжение предложено покрывать его тонким слоем эпоксидной смолы с 0.3 мас.% УНТ.

6-26. Всего 0.045–0.15 мас.% функциализованных УНТ повышают прочность бетона на сжатие на 50%. Добавки УНТ в бетонное покрытие позволяют дистанционно контролировать дорожное движение, а также обогревать его для удаления льда.

6-27. Предел текучести и модуль Юнга композитов с Cu могут быть повышены в 2–3 раза. Небольшие добавки УНТ упрочняют Mg и резко повышают его коррозионную стойкость в солёной воде. Повышение концентрации УНТ до 10 мас. % в полученном горячим прессованием композите на основе Al увеличивает микротвёрдость от 30 до 58 кг/мм² и вдвое повышает предел текучести.

6-28. При проведении равноканального углового прессования добавки 1 об.% многослойных УНТ к порошку Cu повышают твердость более чем вдвое при восьми проходах. Необычно высокое упрочняющее действие УНТ отмечено при использовании химического метода (функциализация УНТ, ионный обмен с Сu, восстановление) и последующего прессования.

6-29. Своеобразные композиты с УНТ получали ещё в средние века: электронно-микроскопические исследования 2006 г. показали, что в знаменитой дамасской стали содержатся многослойные УНТ.

6-30. Предложены материалы для костного цемента на основе ПММА с добавками до 10 мас.% МУНТ и для костных имплантантов на основе гидроксиапатита и ПММА с добавками 0.1 мас.% МУНТ.

6-31. Фирма Zyvex уже использует гибридные нанокомпозиты с 0.5 мас.% УНТ для изготовления моторных лодок и яхт c уменьшенным весом. Она же выпустила на рынок концентрат из УНТ в эпоксидной смоле.

6-32. Среди академических учреждений в области синтеза и применения УНТ наиболее активны Институт проблем химической физики РАН, Институт неорганической химии им. А.В. Николаева СО РАН, Институт катализа им. Г.К. Борескова СО РАН, Институт кристаллографии им. А.В. Шубникова РАН, среди учебных – РХТУ им. Д.И. Менделеева. По исходным данным РХТУ (кафедра технологии редких элементов и наноматериалов на их основе) было создано производство на заводе «Комсомолец» (г. Тамбов). Серьезные отклонениями от рекомендаций и неудачная конструкция реактора обусловили низкое качество продуктов.

6-33. Фуллерит С₆₀ при комнатной температуре образует кубическую гранецентрированную кристаллическую решетку с параметром 1.415 нм. Большие по сравнению с ионами металлов или обычными атомными группировками размеры молекул С₆₀ определяют значительные параметры решётки и размер пустот между молекулами.

Атомы С в фуллеренах так же, как и в графене, образуют sp²-связи. Однако из-за кривизны поверхности эти связи имеют также и sp³-характер, что придает фуллеренам необычные электронные, оптические, химические и биологические свойства.

6-34. Наиболее крупная электродуговая установка была создана в американской компании MER (Materials & Electrochemical Research), автоматизированная установка со сменными электродами – в Петербургском институте ядерной физики РАН.

6-35. Интерес к фуллеренам возрастал до 2002 – 2003 г., когда число публикаций в год приближалось к 1500. В последующие годы это число постепенно снижалось.

6-36. В ряде работ к наноалмазам относят также диамондоиды – содержащие водород молекулы клеточного строения, включая адамантан С₁₀Н₁₆, диамантан С₁₄Н₂₀, триамантан С₁₈Н₂₄.

6-37. Описания детонационного синтеза алмаза появились лишь в 1988 г. Метод был разработан в 1962 г. во Всесоюзном научно-исследовательском институте технической физики (г. Снежинск), однако развивался и применяется в нескольких российских научных центрах и производственных объединениях.

6-38. Опытное производство в НПО «Алтай» было организовано в 1984 г. Однако из-за ограниченного спроса оно было закрыто. В последние годы интерес к наноалмазу возродился. Производства организованы в Беларуси (НПО «Синта»), на Украине (ЗАО «Алит»), в Китае (Пекинский технологический институт).

6-39. Способность наночастиц Au адсорбироваться на линиях скрытых отпечатков пальцев может быть использована в криминалистике (для усиления изображения производят «проявление» дисперсией коллоидного Ag).

6-40. Коллоидное Au и его дисперсии были известны китайским, индийским и арабским ученым уже в V–IV вв. до нашей эры. В средние века дисперсии считались панацеей и эликсиром долголетия. Получение и применение коллоидного Au было описано в 1618 г. в книге медика и философа Франциска Антония. Коллоидные растворы получены М. Фарадеем. Фундаментальные работы по свойствам коллоидного Au в конце XIX – начале XX в. провел австрийский ученый, лауреат Нобелевской премии (1925) Р. Зигмонди (Жигмонди, 1865–1929).

6-41. Наноструктурированный Si был впервые получен ещё в 1950-х гг. в лабораториях фирмы Bell.

6-42. Фирма Bayer выпускает конденсаторы с наноструктурированным оксидом тантала.

6-43. Согласно данным ОАО Гиредмет, фотоэлектрические источники тока с наночастицами TiO₂ обладают высокой эффективностью при малом освещении и используются для локального энергообеспечения специальных объектов. Катализаторы для очистки газовых выбросов ТЭЦ с TiO₂ обеспечивают снижение затрат на очистку в 1.7 – 2.0 раза и снижение концентрации оксидов азота до величины, составляющей 30% от ПДК.

6-44. Наночастицы CdSe/ZnS используются в криминалистике для проявления скрытых отпечатков пальцев.

6-45. Наиболее распространены нанокомпозиты с глинами: в 2005 г. они занимали 24% рынка (нанокомпозиты с металлами и оксидами – 19%, с углеродными нанотрубками – 15%). К 2011 г. ожидается повышение вклада нанокомпозитов с глинами до 44%.

6-46. Для стабилизации наночастиц ZnO используют тиоглицерин, CdSe – меркаптоэтанол. Наночастицы магнетита, предназначенные для введения в организм при проведении томографических исследований, стабилизируют природным полисахаридом декстраном или полисахаридами крахмала. При осаждении CdS рост частиц прерывают резким повышением рН раствора.

6-47. Некоторые составы известны с древности. Это, например, тушь с частицами сажи, стабилизированные природным полисахаридом – гуммиарабиком. Добавки полимеров были предложены и исследованы также М. Фарадеем (стабилизация коллоидного Au желатиной).

К главе 7

7-1. Термины «получение», «генерирование» энергии не отвечают сущности происходящих процессов. Со строго научных позиций правильнее говорить о конверсии, преобразовании энергии.

7-2. Порошковые металлоплакирующие присадки из наночастиц MoS₂, BN, графита с добавками металлов и фторопласта создают на трущихся поверхностях деталей металлокерамические слои, частично восстанавлиявающие дефекты и обладающие противоизносными и антифрикционными свойствами.

7-3. В США на освещение тратится около 20% вырабатываемой электроэнергии. Снижение энергопотребления достигается при замене ламп накаливания на люминесцентные лампы, светодиоды и органические светодиоды. Удельная яркость ламп накаливания 12–18 лм/Вт, люминесцентных источников – 65–100 лм/Вт, лучших светодиодов – 100–170 лм/Вт, органических светодиодов – 20–50 лм/Вт при теоретическом пределе 350 лм/Вт. Полупроводниковые светодиоды до 70% электрической энергии преобразуют в свет. В России выпускаются светодиоды с удельной яркостью 50 лм/Вт.

7-4. В разработанной ОАО ВНИИНМ им. А.А. Бочвара дорожной карте «Функциональные наноматериалы для энергетики» до 2025 г. для реакторов на тепловых нейтронах предусмотрено создание топлива, модифицированного нанодобавками, наноструктурированных циркониевых сплавов с повышенной коррозионной стойкостью, наноструктурированных гафниевых сплавов с комплексом улучшенных свойств, создание сенсоров и элементов систем управления и безопасности.

Дорожная карта для реакторов на быстрых нейтронах включает создание топлива, модифицированного нанодобавками; новых конструкционных сталей; новых материалов, устойчивых в расплавах металлов; сенсоров и систем управления и безопасности.

Для будущих термоядерных реакторов предусматривается разработка низкотемпературных сверхпроводников для работы в полях с напряжённостью 15–16 Тл, высокотемпературных сверхпроводников для токовводов, радиационностойких и жаропрочных V-Ti-Cr-сплавов и высокопористых бериллиевых материалов.

Дорожная карта содержит лишь основные направления разработок по наноматериалам. Атомная энергетика – сложный комплекс разнообразных производств, и наноматериалы имеют значительно более широкие перспективы применения в этом комплексе.

7-5. Функциализованные фосфатными группами углеродные нанотрубки имеют ёмкость по Pb²⁺ 398 мг/г.

7-6. Сорбенты с наночастицами Ag применяются для улавливания радиоактивного иода в виде I₂, HI и CH₃I (разработки Института физической химии и электрохимии РАН).

7-7. В 1960-е годы в СССР были созданы РИТЭГи для спутников и космических кораблей. В сентябре (3 и 18) 1965 г. были запущены спутники связи «Космос-84» и «Космос-90» с РИТЭГ «Орион-1» с полонием-210 мощностью 20 Вт. Более мощные источники были установлены на Луноходе-1 и Луноходе-2, спутниках Луна-1 и Луна-2, АМС типов «Венера», «Марс», «Вега», «Фобос» (последний – в 1996 г.).

Для питания бортовой аппаратуры на спутнике «Космос-367», запущенном 3 октября 1970 г., спутниках «Космос-402», «Космос-469» и «Космос-516» использовалась ядерная энергетическая установка БЭС-5 с гомогенным ядерным реактором и термоэлектрическим генератором. Температура эмиссии – около 700 ^оС, кпд преобразрвания в электроэнергию – ~6%.

Несколько последующих полётов были аварийными и после 14 марта 1988 г. (хотя спутник «Космос-1932» с установкой мощностью в конце ресурса 2400 Вт отработал нормально) прекратились. В космосе остаются 29 подобных установок.

Для электроснабжения маяков и других наземных объектов использовались РИТЭГи с ⁹⁰Sr, срок службы которых составлял 20 лет.

7-8. Перспективным материалом для обоих электродов являются УНТ (имеют низкий порог перколяции) и металлические композиты с УНТ. 7-9. Высокая электропроводность и большая удельная поверхность делает УНТ перспективным носителем катализатора – наночастиц Pt, Pd или оксида Ru в кислород-водородных и метанольных топливных элементах.

7-10. Высокотемпературные твердооксидные топливные элементы с нанокерамическими супериониками могут стать основой прямого беспламенного преобразования химической энергии в электрическую. Однако твердые электролиты имеют необходимую проводимость лишь при высоких температурах, что ограничивает выбор конструкционных материалов и удорожает получаемую энергию. Наноструктурирование электролитов может повысить их проводимость и тем самым снизить рабочие температуры. Наноструктурированный СеО₂ за счёт частичного восстановления Се ⁴⁺ до Се ³⁺ (разд. 2.1.3) имеет смешанную ионно-электронную проводимость, что увеличивает эффективность электрода.

7-11. При использовании технологии ионно-лучевого напыления создают многослойную ленту: сплав Ni-W толщиной ~ 50 мкм, Al₂O₃ (~60 нм), Y₂O₃ (~6 нм), MgO (30нм), LaMnO₃ (~75 нм), YBa₂Cu₃O_{7 –x} , Ag (~1 мкм), Сu (50 – 75 мкм). Такие провода имеют длину 100–500 м и могут иметь плотность тока более 300 А/см ширины при 77 К.

7-12. Показано, что одиночная однослойная УНТ может выдерживать ток до 20 мкА. Если допустить, что эффективная электропроводность в контактах трубок друг с другом составляет 5% от их собственной электропроводности и что плотность упаковки УНТ в кабеле составит 10¹⁴ см ^{– 2}, можно рассчитать, что кабель выдержит ток в 10⁶ А/см², т. е. в 100 раз больше, чем лучший на сегодня сверхпроводник.

7-13. В университете южнокорейского г. Сувон батареи с Si-наностержнями показывали устойчивую ёмкость при 50 циклах 2800 мА-ч/г.

7-14. Механохимическое покрытие Li_хCoO₂ инертными оксидами металлов повышает стабильность в циклах разрядка–зарядка.

7-15. Перспективными катодными материалами являются наночастицы LiFePO₄. Необходимость использования именно наночастиц связана с тем, что этот фосфат в обычном состоянии образует двухфазную систему Li_1-yFePO₄–Li_δFePO₄, где y и δ имеют очень низкие значения. При размере частиц 100 нм y = 3.2%, δ = 2.8%, вещество остается однофазным, а механизм интеркалирования Li меняется. При высокой удельной поверхности материала электродов облегчается доступ электролита к электроактивному материалу. При этом возникают и нежелательные процессы, снижающие эффективность и срок службы источника тока: побочные окислительно-восстановительные реакции. Для снижения влияния побочных реакций частицы активного материала покрывают тонким (несколько нанометров) слоем аморфного углерода или другого неорганического вещества. Такое покрытие, например на наночастицах LiFePO₄ или LiMnPO₄, не препятствует диффузии ионов лития и несколько повышает электропроводность частиц.

Использование композитов с модифицированными многослойными УНТ в качестве анодов аккумуляторов позволило достичь обратимой емкости в 680 мА-ч/г (зарубежные данные). Фирма «Плазмас» в С.-Петербурге, используя углеродные нанотрубки, добилась повышения удельной ёмкости до 1000–1200 мА-ч/г. По расчетам, эта величина может быть повышена до ~1280 мА-ч/г.

В Новосибирске при участии РОСНАНО и китайской компании Thunder Sky создается завод литий-феррофосфатных батарей.

Анодами могут служить наноструктурированные Sn, Si, Ni, Co, Cu₆Sn₅, InSb, Cu₂Sb, SnO₂, TiO₂, V₂O₅, MnO₂, Li₄Ti₅O₁₂ и Li₄Mn₅O₁₂.

7-16. Испытаны УНТ, покрытые аморфным Si. В качестве анодов успешно испытаны также нановолокна SnO₂, частично восстановленные до Sn и позволяющие повысить число рабочих циклов зарядки-разрядки, скорость разрядки и снизить скорость потерь емкости. Обычно для получения электродов наночастицы оксидов смешивают с порошком электропроводного материала и прессуют.

Согласно И.П. Суздалеву*, в процессах зарядки-разрядки могут принимать участие кластеры оксидов переходных металлов, причем большая удельная емкость батареи (до 700 мА-ч/г) в этом случае связана с накоплением заряда на поверхностях раздела.

7-17. В Стенфордском университете (США) созданы гибкие плоские аккумуляторы, в которых мембраной служит обычная писчая бумага между слоями УНТ и Li_xCoO₂.

7-18. Суперконденсаторы были впервые упомянуты в 1957 г. специалистами американской компании General Electric в связи с исследованием пористых углеродных электродов. Однако принцип современной конструкции – два электрода из активированного угля, разделённые тонкой изолирующей мембраной, – был разработан лишь в 1996 г. другой американской компанией – Standart Oil of Ohio. Технология была передана компании NEC, которая с 1978 г. начала выпускать суперконденсаторы. С середины 1990-х гг. ведётся интенсивное развитие этого направления, причем с 2006 г. большое внимание уделяется созданию суперконденсаторов с УНТ.

7-19. Возможность использования УНТ для суперконденсаторов была впервые показана в 1997 г. При использовании многослойных УНТ удельная емкость достигает 80 Ф/г, а модифицированных нанотрубок – до 140 Ф/г. Удельная емкость нанотрубок, декорированных наночастицами оксида рутения, приближается к 1000 Ф/г. Перспективным считается фторирование УНТ. Создаются гибкие суперконденсаторы с электродами из УНТ, которые наносят методом печати. В 2009 г. появилось первое сообщение о создании суперконденсатора на основе графена.

7-20. Функциональными материалами псевдоконденсаторов могут служить электропроводные полимеры – полианилин, полиацетилен, полипиррол, политиофен, полифенилен и др. Перспективными материалами являются УНТ, покрытые такими полимерами.

7-21. Примерами ионных жидкостей являются N-бутил-N-метилпирролидин бис-трифторометансульфонилимид, 1-этил-3-метил-имидазол бис-трифторометилсульфонилимид.

7-22. Для применения в условиях радиации, которая в обычных конденсаторах вызывает токи утечки, разрабатываются суперконденсаторы на основе передовых суперионных проводников (имеют рекордно высокие значения транспорта ионов). Энергия электрического поля (до ~ 5·10⁷ В/см) запасается в слое толщиной около 0.5 нм.

7-23. В 2007 г. создан прототип батареи, сочетающей функции литий-ионной батареи и суперконденсатора, с электродами из параллельно уложенных УНТ и ионной жидкостью. Электроды имеют вид бумаги и могут быть свёрнуты в рулон, разрезаны, сложены в несколько слоёв.

7-24. Эффект был открыт немецким физиком Т.И. Зеебеком (1770–1831) в 1821 г. и экспериментально продемонстрирован русским физиком Э.Х. Ленцем (1804–1865) в 1838 г. Пропускание тока через спай висмутовой и сурьмяной проволоки вызывало замерзание капельки воды на спае. С эффектом Зеебека тесно связан эффект, открытый в 1834 г. французским физиком Ж.Ш.А. Пельтье (1785–1845): выделение или поглощение тепла на контакте двух разнородных проводников.

В период Великой отечественной войны под руководством академика А.Ф. Иоффе (1880–1960) был создан «партизанский котелок» - термопреобразователь на основе термоэлементов из сплавов SbZn и константан. Он мог работать от пламени костра и обеспечивал питание раций. Несколько ранее были созданы преобразователи тепла керосиновой лампы для питания радиоприёмников. Подобные устройства для туристов, рыбаков и охотников мощностью 12 Вт выпускаются сегодня. Поставляются также российские бытовые генераторы мощностью 4.5 – 200 Вт.

7-25. Примерно 90% мощности в мире (~ 10¹³ Вт, или 10 ТВт) обеспечивают тепловые машины, имеющие кпд 30–40%. При этом около 15 ТВт теряется с теплом. Термоэлектрические генераторы могли бы преобразовать это низкопотенциальное тепло в электроэнергию, более чем удвоив мировую энерговооружённость. Это привело бы к снижению расхода топлива и выбросов СО₂.

7-26. Создан опытный кольцевой (окружающий тёплую трубку) термоэлемент на основе углеродных нанотрубок [R. Hu et al. Nano Lett. 10, 838 (2010)]. При температуре источника 65 ^оС и перепаде температур 5 ^оС его максимальная мощность составляет 1.8 Вт/м².

Литература

Общая

Алфимов М.В., Гохберг Л.М., Фурсов К.С. Нанотехнологии: определения и классификация. «Росс. нанотехнологии». 2010. Т. 5. С. 8–15.

Андриевский Р.А., Рагуля А.В. Наноструктурные материалы. Учеб. пособие для вузов. М.: Изд. центр «Академия». 2005. - 192 с.

Гусев А.И. Наноматериалы, наноструктуры, нанотехнология. 2-е издание. М.: Физматлит, 2005. - 416 с.

Иванова В.С. Введение в междисциплинарное материаловедение. М.: Сайнс-Пресс, 2005. – 208 с.

Помогайло А.Д., Розенберг А.С., Уфлянд И.Е. Наночастицы металлов в полимерах. – М.: Химия, 2000. – 672 с.

Рыжонков Д.И., Лёвина В.В., Дзидзигури Э.Л. Наноматериалы. Учеб. пособие для вузов. М.: БИНОМ. Лаборатория знаний. 2008. – 365 с.

Старостин В.В. Материалы и методы нанотехнологии. Уч. пособие. Под ред. Л.Н.Патрикеева. М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2008. – 431 с.

Суздалев И.П. Нанотехнология: физико-химия нанокластеров, наноструктур и наноматериалов. Сер. Синергетика: от прошлого к будущему. М.: КомКнига. 2006. – 592 с.

Таланов В.М., Ерейская Г.П., Юзюк Ю.И. Введение в химию и физику наноструктур и наноструктурированных материалов. Учеб. пособие для вузов. М.: Академия Естествознания. 2008. – 391 с.

Nanoparticle Technology Handbook. M. Hosokawa, K. Nogi, M. Haito, T. Yokoyama, eds. Elsevier. 2007. – 644 pp.

Nanostructured Materials. Selected Synthesis Methods, Properties and Applications. P. Knauth, J. Schooman, eds. Kluwer Acad. Press. New York, Boston, Dordrecht, London, Moscow. 2004. 186 p.

Vollath D. Nanomaterials: An Introduction to Synthesis, Properties and Application. Weinheim. Willey-VCH Verlag. 2008. 345 pp.

К главе 1

Веселаго В.Г. Электродинамика веществ с одновременно отрицательными ε и μ. УФН. 1967. Т. 92. С. 517–526.

Lauhon L.J., Ho W. Cintrol and characterization of a multistep unimolecular reaction. Phys. Rev. Lett. 2000. V. 84. P. 1527–1530.

Lee H.J, Ho W.Single-bond formation and characterization with a scanning tunneling microscope. Science. 1999. V. 286. P. 1719–1722.

Tseng C.-Y., Wang A., Zocci G. Mechano-chemistry of the enzyme Guanylate Kinase. EPL. 2010. V. 91. 18005.

К главе 2

Гусев А.И. Нестехиометрия, беспорядок, ближний и дальний порядок в твердом теле. М.: Физматлит. 2007. – 856 с.

Зломанов В.П. Нестехиометрия и реакционная способность неорганических соединений. Соросовский образоват. журнал. 2001. Т. 7. № 5. С. 29–35.

Шульц М.М., Мазурин О.В. Современное представление о строении стёкол и их свойствах. Л.: Наука, 1988. – 198 с.

Шульц М.М. Стекло: структура, свойства, применение. Соросовский образоват. журнал. 1996. № 3. С. 49–55.

Keys A.S., Glotzer S.C. How do quasicrystals grow? Phys. Rev. Lett. 2007. V. 99. 235503.

Levine D., Steinhardt P.J. Quasicrystals: a new class of ordered structures. Phys. Rev. Lett. 1984. V. 53. P. 2477–2480.

Pavlidou S., Papaspyrides C.D. A review on polymer–layered silicate nanocomposites. Progr. Polymer Sci. 2008. V. 33. P. 1119–1198.

Ray S.S., Okamoto M. Polymer/layered silicate nanocomposites: a review from preparation to processing. Progr. Polymer Sci. 2003. V. 28. P. 1539–1641.

Wood J. Top ten advances in materials science. Mater. Today. 2008. V. 11. №. 1–2. Р. 40–45.

К главе 3

Захарова Г.С., Волков В.Л., Ивановская В.В., Ивановский А.Л. Нанотрубки и родственные наноструктуры оксидов металлов. Екатеринбург: УрО РАН, 2005. – 240 с.

Раков Э.Г. «Нанотрубки и фуллерены». Учебн. пособие. М.: Университетская книга, Логос. 2006. – 376 с.

Guimarães L., Enyashin A.N., Frenzel J., Heine T., Duarte H.A., Seifert G. Imogolite nanotubes: stability, electronic, and mechanical properties. ACS NANO. 2007. V. 1. P. 362–368.

Ou H.-H., Lo S.-L. Review of titania nanotubes synthesized via the hydrothermal treatment: fabrication, modification, and application. Separat. Purificat. Technol. 2007. V. 58. P. 179–191.

Patzke G.R., F.Krumeich, R.Nesper. Oxidic nanotubes and nanorods – anisotropic modules for a future nanotechnology. Angew. Chem. Int. Ed. 2002. V. 41. P. 2446 -2461.

Prinz V.Ya. Precise semiconductor, metal and hybrid nanotubes and nanofibers // Nanoengineered Nanofibrous Materials / Eds. S. Gucery, Y.G. Gogotsi, V. Kuznetsov. NATO Sci. Ser. II. Mathematics, Physics and Chemistry. V. 169. Kluwer Academic Book Publ., 2004. Dordrecht, Netherland. P. 47–64.

Ramgir N.S., Yang Y., Zacharias M. Nanowire-based sensors. Small. 2010. V. 6. P. 1705–1722.

Rao C.N.R., Deepak F.L., Gundiah G., Govindaraj A. Inorganic nanowires. Progr. Solid State Chem. 2003. V. 31. P. 5–147.

К главе 4

Бойнович Л.Б., Емельяненко А.М. Гидрофобные материалы и покрытия: принципы создания, свойства и применение. Успехи химии. 2008. Т. 77. № 7. С. 619–638.

Губин С.П., Кокшаров Ю.А., Хомутов Г.Б., Юрков Г.Ю. Магнитные наночастицы: методы получения, строение и свойства. Успехи химии. 2005. Т. 74. С. 539–574.

Суздалев И.П. Многофункциональные наноматериалы. Успехи химии. 2009. Т. 78. С. 266–301.

Уваров Н.Ф., Болдырев В.В. Размерные эффекты в химии гетерогенных систем. Успехи химии. 2001. Т. 70. С. 307–329.

Andrievsky R.A. Stability of nanostructured materials. J. Mater. Sci. 2003. V. 38. P. 1367–1375.

Baró M.D., Kolobov Yu.R., Ovid’ko I.A., Schaefer H.-E., Straumal B.B., Valiev R.Z., Alexandrov I.V., Ivanov M., Reimann K., Reizis A.B., Suriñach S., Zhilyaev A.P. Diffusion and related phenomena in bulk nanostructured materials. Rev. Adv. Mater. Sci. 2001. V. 2. P. 1 -43.

Burda C., Chen X., Narayanan R., El-Sayed M.A. Chemistry and properties of nanocrystals of different shapes. Chem. Rev. 2005. V. 105. P. 1025–1102.

Govorov A.O., Richardson H.H. Generating heat with metal nanoparticles. Nano Today. 2007. V. 2. P. 30–38.

Liz-Marzán L.M. Nanometals: formation and color. Mater. Today. 2004. Feb. P. 26–31.

Murzin D.A. Thermodynamic analysis of nanoparticle size effect on catalytic kinetics. Chem. Engin. Sci. 2009. V. 64. P. 1046–1052.

Nanoparticles: From Theory to Application. 2nd Ed., G. Schmid, ed. 2010. 533 p.

Navrotsky A. Energetics of nanoparticle oxides: interplay between surface energy and polymorphism. Geochem. Trans. 2003. V. 4. P. 34–37.

Posner J. Engineered materials: where they go, nobody knows. Nano Today. 2009. V. 9. P. 114–115.

Ray P.C. Size and shape dependent second order nonlinear optical properties of nanomaterials and their application in biological and chemical sensing. Chem. Rev. 2010. V. 110. P. 5332–5365.

Scott J.F. Nanoferroelectrics: statics and dynamics. J. Phys.: Condens. Matter. 2006. V. 18. P. R361–R386.

Sun C.Q. The thermo-mechanical behavior of low-dimensional materials. School of Electrical and Electronic Engineering, Nanyang Technol. University, Singapore. 2007. 156 p. [www.ntu.edu.sg/home/ecqsun/rtf/mesomechanics. doc].

Sundaresan A., Rao C.N.R. Ferromagnetism as a universal feature of inorganic nanoparticles. Nano Today. 2009. V. 4. P. 96–106.

К главе 5

Баранчиков А.Е., Иванов В.К., Третьяков Ю.Д. Сонохимический синтез неорганических материалов. Успехи химии. 2007. Т. 76. С. 147–168.

Болдырев В.В. Механохимия и механическая активация твердых веществ. Успехи химии. 2006. Т. 75. С. 203–216.

Бурцев В.А., Калинин Н.В., Лучинский А.В. Электрический взрыв проводников и его применение в электрофизических установках. М.: Энергоатомиздат, 1990.

Валиев Р.З., Александров И.В. Объемные наноструктурные металлические материалы: получение, структура и свойства. М.: ИКЦ «Академкнига», 2007. – 398 с.

Ваневцев А.С., Третьяков Ю.Д. Микроволновой синтез индивидуальных и многокомпонентных оксидов. Успехи химии. 2007. Т. 76. С. 435–453.

Ремпель А.А. Нанотехнологии, свойства и применение наноструктурированных материалов. Успехи химии. 2007. Т. 76. С. 474–500.

Ролдугин В.И. Самоорганизация наночастиц на межфазных поверхностях. Успехи химии. 2004. Т. 73. С. 123–156.

Сычев А.Е., Мержанов А.Г. Самораспространяющийся высокотемпературный синтез наноматериалов. Успехи химии. 2004. Т. 73. С. 157–170.

Третьяков Ю.Д. Процессы самоорганизации в химии материалов. Успехи химии. 2003. Т. 72. С. 731–763.

An K., Hyeon T. Synthesis and biomedical applications of hollow nanostructures. Nano Today. 2009. V. 4. P. 359–373.

Aruna S.T., Mukasyan A.S. Combustion synthesis and nanomatherials. Curr. Opin. Solid State Mater. Sci. 2008. V. 12. P. 44–50.

Barth J.B., Constantini G., Kern K. Engineering atomic and molecular nanostructures at surfaces. Nature. 2005. V. 437. P. 671–679.

Camenzind A., Caseri W.R., Pratsinis S.E. Flame-made nanoparticles for nanocomposites. Nano Today. 2010. V. 5. P. 48–65.

Ceramic Matrix Composites. Microstructure, Properties and Application. I.M. Low, ed.

Cushing B.L., Kolesnichenko V.L., O’Connor C.J. Recent advances in the liquid-phase syntheses of inorganic nanoparticles. Chem. Rev. 2004. V. 104. P. 3893–3946.

Gamaly E.G., Rode A.V. Nanostructures created by lasers. Encyclopedia of Nanoscience and Nanotechnology. Ed. By H.S. Nalwa. American Sci. Publ. V. 10. 2004. P. 1–26.

Garcia R., Martinez R.V., Martinez J. Nano-chemistry and scanning probe nanolithographies. Chem. Soc. Rev. 2006. V. 35. P. 29–38.

Haaheim J., Nafday O.A. Dip pen nanolithography®: a “Desktop Nanofab™” approach using high-throughput flexible nanopatterning. Scanning. 2008. V. 30. P. 137–150.

Hegmann T., Qi H., Marx V.N. Nanoparticles in liquid crystals: synthesis, self-assembly, defect formation and potential applications. J. Inorg. Organomet. Polymers Mater. 2007. V.17. P. 483–503.

Hurst S.J., Payne E.K., Qin L., Mirkin C.A. Multisegmented nanorods prepared by hard-template synthetic methods. Angew. Chem. Int. Ed. 2006. V. 45. P. 2672–2692.

Iskandar F. Nanoparticle processing for optical applications – a review. Adv. Powder Technol. 2009. V. 20. P. 283–292.

Kinge S., Credo-Calama M., Reinhoudt D.N. Self-assembling nanoparticles at surfaces and interfaces. ChemPhysChem. 2010. V. 9. P. 20–42.

Leong T.G., Zarafshar A.M., Gracias D.H. Threepdimensional fabrication at small size scales. Small. 2010. V. 6. P. 792–806.

Mandal D., Bolander M.E., Mukhopadhyay D., Sarkar G., Mukherjee P. The use of microorganisms for the formation of metal nanoparticles and their application. Appl. Microbiol. Biotechnol. 2006. V. 69. P. 485–492.

Mackenzie J.D., Bescher E.P. Chemical routes in the synthesis of nanomaterials using the sol-gel process. Acc. Chem. Res. 2007. V. 40. P. 810 –818.

Microemulsions. Properties and Applications. Ed. by M. Fanun. Surfactant Sci. Ser. V. 144. CRC Press. Boka Raton, London, New York. 2009. 568 p.

Nanoparticles: From Theory to Application. Ed. By G. Schmid. Wiley-VCH Verlag GmbH & Co, Weinheim. 2004. 434 p.

Nie Z., Petukhova A., Kumacheva E. Properties and emerging applications of self-assembled structures made from inorganic nanoparticles. Nature Nanotechnol. 2010. V. 5. P. 15–25.

Patil K.C., Hegde M.S., Rattan T., Aruna S.T. Chemistry of Nanocrystalline oxide Materials. Combustion Synthesis, Properties and Applications. 2008. ~300 p.

Rajala M., Janka K., Kykkänen P. An industrial method for nanoparticle synthesis with a wide range of compositions. Rev. Adv. Mater. Sci. 2003. V. 5. P. 493–497.

Reverchon E., Adami R. Nanomaterials and supercritical fluids. J. Supercritical Fluids. 2006. V. 37. P. 1–22.

Schmidt V., Witterman J.V., Senz S., Gösele U. Silicon nanowires: a review on aspects of their growth and their electrical properties. Adv. Mater. 2009. V. 21. P. 2681–2702.

Semaltianos N.G. Nanoparticles by laser ablation. Crit. Rev. Solid State Mater. Sci. 2010. V. 35. P. 105–124.

Shingubara S. Fabrication of nanomaterials using porous alumina templates. J. Nanopart. Res. 2003. V. 3. P. 17–30.

Song Y., Hormes J., Kumar C.S.S.R. Microfluidic synthesis of nanomaterials. Small. 2008. V. 4. P. 698–711.

Swihart M.T. Vapor-phase synthesis of nanoparticles. Curr. Opin. Colloid Interf. Sci. 2003. V. 8. P. 127–133.

Talapin D.V., Shevchenko E.V., Bodnarchuk M.I., Ye X., Chen J., Murray C.B. Quasicrystalline order in self-assembled binary nanoparticle superlattices. Nature. 2009. V. 461. P. 964–967.

Tavakoli A., Sohrabi M., Kargari A. A review of methods for synthesis of nanostructured metals with emphasis on iron compounds. Chem. Pap. 2007. V. 61. P. 151–170.

Thanh N.T.K., Green L.A.V. Functionalization of nanoparticles for biomedical applications. Nano Today. 2010. V. 5. P. 213–230.

Uskoković V., Drofenik M. Reverse micelles: inert nano-reactors or physic-chemically active guides of the capped reactions. Adv. Coll. Interface Sci. 2007. V. 133. P. 23–34.

Wan Y., Zhao D. On the controllable soft-templating approach to mesoporous silicates. Chem. Rev. 2007. V. 107. P. 2821–2860.

Wouters D., Schubert U.S. Nanolithography and nanochemistry: probe-related patterning technique and chemical modification for nanometer-sized devices. Angew. Chem. Int. 2004. V. 43. P. 2480–2495.

Yamauchi Y., Kuroda K. Rational design of mesoporous metals and related nanomaterials by a soft-template approach. Chem. Asian. J. 2008. V. 3. P. 664–676.

Zhang X., Whitney A.V., Zhao J., Hicks E.M., Van Duyne R.P. Advances in contemporary nanosphere lithographic technoque. J. Nanosci. Nanotech. 2006. V. 6. P. 1–15.

Zhao C.-X., He L., Qiao S.Z., Middelberg A.P.J. Nanoparticle synthesis in microreactors. Chem. Eng. Sci. 2011. V. 66. In press.

К главе 6

Андриевский Р.А. Наноразмерный карбид кремния: синтез, структура, свойства. Успехи химии. 2009. Т. 78. № 9. С. 889–900.

Бабаев В.Г., Гусева М.Б., Савченко Н.Ф., Хвостов В.В., Бугров С.Г. Успехи в синтезе и исследовании свойств карбина – третьей аллотропной модификации углерода // Поверхность. 2005. № 6. 100–112.

Беленков Е.А., Ивановская В.В., Ивановский А.Л. Наноалмазы и родственные углеродные наноматериалы. Компьютерное материаловедение. Екатеринбург: УрО РАН, 2008. – 167 с.

Бухтияров В.И., Слинько М.Г. Металлические наносистемы в катализе. Успехи химии. 2001. Т. 70. С. 167–181.

Даниленко В.В. Из истории синтеза наноалмазов. Физика горения и взрыва, 2004. Т. 46. № 4. С. 581–584.

Грайфер Е.Д., Макотченко В.Г., Назаров А.С., Ким С.-Дж., Фёдоров В.Е. Графен: химические подходы к синтезу и модифицированию. Успехи химии. 2011. Т. 80. С. ... .

Даниленко В.В. Синтез и спекание алмаза взрывом. Энергоатомиздат. М. 2003.

Долматов В.Ю. Ультрадисперсные алмазы: синтез, строение, свойства и применение. Успехи химии, 2007. Т. 76. С. 375–397.

Долматов В.Ю. Детонационные наноалмазы детонационного синтеза: свойства и применение. Успехи химии, 2001. Т. 70. С. 687–708.

Губин С.П., Кокшаров Ю.А., Хомутов Г.Б., Юрков Г.Ю. Магнитные наночастицы: методы получения, строение и свойства. Успехи химии. 2005. Т. 74. С. 539–574.

Дыкман Л.А., Богатырев В.А. Наночастицы золота: получение, функционализация, использование в биохимии и иммунохимии. Успехи химии. 2007. Т. 76. С. 199–213.

Раков Э.Г. Нанотрубки и фуллерены. Уч. пособие. – М.: Университетская книга. Логос. 2006. – 376 с.

Сидоров Л.Н., Юровская М.А., Борщевский А.Я., Трушков И.В., Иоффе И.Н. Фуллерены. – М.: Изд. «Экзамен», 2005. – 688 с.

Сладков А.М. Карбин – третья аллотропная форма углерода. М. 2003, 152 с.

Трошин П.А., Любовская Р.Н. Органическая химия фуллеренов: основные реакции, типы соединений фуллеренов и перспективы их практического использования. Успехи химии. 2008. Т. 77. № 4. С. 323–369.

Яковлев А.В., Финаенов А.И., Забудьков С.Л., Яковлева Е.В. Терморасширенный графит: синтез, свойства и перспективы применения. Ж. прикл. Химии. 2006. Т. 79. С. 1741–1751.

Casiraghi C., Robertson J., Ferrari A.C. Diamond-like carbon for data and beer storage. Mater. Today. 2007. V. 10. P. 44–53.

Das S.K., Choi S.U.S., Yu W., Pradeep T. Nanofluids. Science and Technology. Wiley Interscience. 2008. Hoboken. 407 pp.

Dastjerdi R., Montazer M. A review on the application of inorganic nano-structured materials in the modification of textiles: focus on anti-microbial properties. Colloids Surf. 2010. V. B 79. P. 5–18.

Dorozhkin S.V. Nanosized and nanocrystalline calcium orthophosphates. Acta Biomater. 2010. V. 6. P. 715–753.

Geim A.K. Graphene: status and prospects. Science. 2009. V. 324. P. 1530–1534.

Endo M., Kim Y.A., Hayashi T., Nishimura K., Matusita T., Miyashita K., Dresselhaus M.S. Vapor-grown carbon fibers (VGCFs). Basic properties and their battery applications. Carbon. 2001. V. 39. P. 1287–1297.

Harris P.J.F. New perspectives on the structure of graphitic carbons. Crit. Rev. Solid State Mater. Sci. 2005. V. 30. No. 4. P. 235–253.

Heimann R.B., Evsykov S.E., Koga Y. Carbon allotropes: a suggested classification scheme based on valence orbital hybridization. Carbon. 1997. V. 35. P. 1654–1658.

Inagaki M., Kaneko K., Nishizawa T. Nanocarbons – recent research in Japan. Carbon. 2004. V. 42. P. 1401–1417.

Katsnelson M.I. Graphene: carbon in two dimensions // Mater. Today. 2007. V. 10. № 1–2. P. 20–27.

Keblinski P., Eastman J.A., Cahill D.G. Nanofluids for thermal transport. Mater. Today. 2005. June. P. 36–44.

Park S., Ruoff R.S. Chemical methods for the production of graphenes. Nature Nanotechn. 2009. V. 4. P. 217–224.

Pradeep T., Anshup. Noble metal nanoparticles for water purification: a critical review. Thin Solid Films. 2009. V. 517. P. 6441–6478.

Rao C.N.R., Sood A.K., Subramanyam K.S., Govindaraj A. Graphene: the new two-dimensional nanomaterial. Angew. Chem. Int. Ed. 2009. V. 48. P. 7752–7777.

Schrand A.M., Hens S.A.C., Shenderova O.A. Nanodiamond particles: properties and perspectives for bioapplications. Crit. Rev. Solid State Mater. Sci. 2009. V. 34. P. 18–74.

Terrones M., Botello-Méndez A.R.B.,Campos-Delgado J., López-Urías F., Vega-Cantú Y.I., Rodríguez-Macías J., Elías A.L., Muñoz-Sandoval E., Cano-Márquez A.G., Charlier J.-C., Terrones H. Graphene and graphite nanoribbons: morphology, properties, synthesis, dwfects and applications. Nano Today. 2010. V. 5. P. 351–372.

Wang X.-Q., Mujumdar A.S. Heat transfer characteristics of nanofluids: a review. Int. J. Thermal Sci. 2007. V. 46. P. 1–19.

Wang Z.-L. Splendid one-dimensional nanostructures of zinc oxide: a new nanomaterial family for nanotechnology. Nano. 2008. V. 2. P. 1987–1992.

Willander M., Klason P., Yang L.L., Al-Halili S.M., Zhao Q.X., Nur O. ZnO nanowires: chemical growth, electrodeposition, and application to intracellular nano-sensors. Phys. Stat. Sol. 2008. V. C 5. P. 3076–3082.

Williams O.A., Nesládek. Growth and properties of nanocrystalline diamond films. Phys. Stat. Sol. 2006. V. 203. P. 3375–3386.

Zhang W.-D., Xu B., Jiang L.-C. Functional hybrid materials based on carbon nanotubes and metal oxides. J. Mater. Chem. 2010. V. 20. P. 6383–6391.

К главе 7

В мире нано. Нанотехнологии для энергетики. Приложение к журналу «Российские нанотехнологии». 2009. № 1.

Какие материалы нужны энергетике. «Российские нанотехнологии». 2009. № 11–12. С. 8–10.

Суздалев И.П. Многофункциональные наноматериалы. Успехи химии. 2009. Т. 78. С. 266–301.

Нанотехнологии на рынке энергетики в 2015 году. «Российские нанотехнологии». 2009. № 11–12. С. 20–22.

Шевельков А.В. Химические аспекты создания термоэлектрических материалов. Успехи химии. 2008. Т. 77. № 1. С. 3–21.

Choi W., Abrahamson J.T., Strano J.M., Strano M.S. Carbon nanotube-guided thermopower waves. Mater. Today. 2010. V. 13. P. 22–33.

Dillon A.C. Carbon nanotubes for photoconversion and electrical energy storage. Chem Rev. 2010. V. 110. P. 6856–6872.

Hochbaum A.I., Yang P. Semiconductor nanowires for energy conversion. Chem. Rev. 2010. V. 110. P. 527–546.

Jiang C., Zhou H. Nanomaterials for lithium ion batteries. Nano Today. 2006. V. 1. P. 28–33.

Nanotechnology for the Energy Challenge. J. Garcia-Martinez, ed. Wiley-VCH, 2009. 497 pp.

Nozik A.J. Nanoscience and nanostructures for photovoltaics and solar cells. Nano Lett. 2010. V. 10. P. 2735–2741.

Snyder J.F., Wong E.L., Hubbard C.W. Evaluation of commercially available carbon fibers, fabrics, and papers for potential use in multifunctional energy storage applications. J. Electrochem. Soc. 2009. V. 156. P. A215–A224.

Whittingham M.S. Inorganic nanomaterials for battеries. Dalton Trans., 2008. P. 5424–5431.